— А тебе, наверное, не дадут. Потому, что ты не замужем. Там должно быть все супер: семья, доход, здоровье. У меня знакомая пробовала, так ей не разрешили усыновить. Нет, говорят, всех условий. Иностранцам, прикинь, отдают детей, а нашим, русским, — нет. А баба такая нормальная…
Танька посмотрела на него взглядом побитой собаки. У нее было чувство, что лучше уж хук справа.
— А, ну ясно, — бесцветным голосом пробормотала она и добавила, обращаясь к Димону: — Ты извини, Дим, если что не так. Не приходи больше. — Повернулась к Косте и сказала ему: — И ты извини. Не хотела никого обидеть, не знала, что вы так все воспримете. Ну, я пошла, мне пора.
Глядя на ее понурую спину, Костя зачастил:
— Танюх, ты это, не обламывайся. Той тетке уже под пятьдесят было, ей еще про возраст сказали. А ты молодая, тебе должны дать. Не дрейфь.
Татьяна посмотрела на него и очень серьезно сказала:
— Я и не сдамся. Сделаю все.
Отвернулась и ушла. Но спина у нее была уже прямая.
Танька сидела в маленьком душном кабинете в потертом здании органов опеки и попечительства и старательно записывала в блокнотик все, что говорила толстая тетка, одетая в неприлично дорогой костюм. Перечень справок оказался впечатляющим, ручка бегала по бумаге, едва успевая, но резко замерла, когда прозвучал вопрос:
— У вас брак зарегистрирован?
— У меня нет мужа.
— ???
— А что, одиноким людям нельзя никого усыновить? — с вызовом спросила Танька.
Тетка окатила ее презрительнейшим взглядом.
— Предпочтение отдается полным семьям.
Татьяна была уже с самого начала взвинчена, и ей надо было немного, чтобы вскипеть.
— Послушайте, я молодая, здоровая женщина, у меня стабильный, довольно высокий доход, скоро у меня будет отдельное жилье, я заключила договор долевого участия в строительстве нового дома. У меня есть желание воспитывать ребенка…
— Если вы такая здоровая, почему сами не родите?
— А вам не кажется, что это довольно бесцеремонный вопрос? Может быть, у меня нет достойного кандидата на роль отца? Может быть, я принципиально хочу воспитывать несчастного брошенного ребенка?
— Мне кажется, что вы немного неуравновешенный человек.
Танька открыла было рот, но сразу же закрыла и несколько раз глубоко вздохнула. Только когда почувствовала, что сможет снова открыть его без вредных последствий, сказала примирительным тоном:
— У меня непроходимость труб. Теоретически с этим диагнозом можно забеременеть, но на практике мне уже много лет не удается.
— Много — это сколько?
— Четыре года. У меня был выкидыш, а потом — никак. Я устала и…
— Четыре года! Одни мои знакомые, семейная пара, пятнадцать лет не могли родить ребенка. И недавно, представьте себе, родилась девочка. Им обоим по сорок. А вам сколько лет?