уже встал с койки и довольно резво начал носиться по базе, организовывая там защиту от стихии, а рядовые бойцы, получившие укол одновременно с ним, все еще лежали пластом в постелях, медленно отходя от недельной комы. У них самым большим достижением на утро был самостоятельный поход до туалета. И это мы говорим о взрослых натренированных мужиках, которые до болезни отличались завидным здоровьем!
А по городу в зону затопления попадали несколько переполненных больниц и с десяток зданий, спешно приспособленных под эти же нужды в первые дни эпидемии, в которых далеко не все еще получили свою дозу сыворотки. К тому же спешка никогда до добра не доводила: на одном из импровизированных пунктов при эвакуации вспыхнул пожар. Шутка про пожар в борделе во время наводнения для меня навсегда перестала быть смешной, потому что я оказался к горящему лазарету ближе всех и заливал огонь собственноручно. А когда справился, нашел сразу три забитых до отказа палаты угоревших и сожженных заживо людей.
И это я, давясь бешенством и бессилием одновременно, отдал приказ прекратить разбирать пожарище и не искать виноватых, по крайней мере, сейчас, а продолжать эвакуацию: живым помощь требовалась больше.
Олег по-прежнему злился на меня за утреннее недоверие. Не знаю, что на него нашло, видимо, так выходил многодневный стресс. Но тяга побыть хоть минутку с молодой женой пересилила, и он зашел следом в кабинет.
- Оля, ну хоть ты объясни: какого черта происходит? - спросил я, грея руки о кружку с круто заваренным кофе. - Ноябрь же! Какое к черту наводнение?
За свое чертыхание я был награжден очередным тяжелым взглядом новобрачного - ругаться в присутствии его ангела не позволялось даже мне.
- Сразу видно, что ты не коренной петербуржец!
- Рязанщина! Я и не скрываю. Потом Москва. В Питере только три года.
- А ты? - обернулась Ольга к мужу.
- Тоже не отсюда. Мы вместе приехали. - Пилот притянул к себе жену, но она вывернулась из его объятий с восклицанием:
- Ты мокрый! И холодный! - и тут же сама прильнула к нему обратно. - Тогда ясно! - это уже мне, - Самые сильные наводнения здесь бывают как раз не весной, а осенью.
- Наводнение. Осенью. Оль, я где-то что-то пропустил, потому что логики пока не вижу.
- Это из-за ветра. При определенной погоде волны на Балтике становятся настолько сильными, что закупоривают сток из Невы. Вплоть до того, что образовывают обратное течение. Если это длится долго, то вода в Неве, которой некуда деваться, начинает скапливаться и подниматься, затапливая город. Как-то так. Мотыгин объяснил бы лучше, а я только своими словами могу.