— Так оно и будет? — спросил он, увидев, что вода по-прежнему льется.
Отец кивнул.
Мистер Слокомб снял шляпу, вытер лоб и швырнул шляпу на землю.
— Ну, не будь я старым простофилей! Мистер проповедник, вы это сделали! Вы и впрямь это сделали! — Он рассмеялся и бросился в воду, доходившую ему до середины бедер. Потом он пошел против течения к водопаду, открыл рот и вытянул руки. Вес воды, обрушившейся ему на плечи, столкнул его в бассейн, где он начал кататься и резвиться, как дельфин.
Наконец он встал, брызгаясь, хохоча и отплевываясь.
— Здесь достаточно воды, чтобы напоить пятьдесят тысяч голов, а не то что две тысячи! — Он поднес сложенные ковшиком руки ко рту, сделал несколько больших глотков, с удовольствием сплюнул и стал танцевать джигу.
Я хотел спросить, что стало с остатками его табака в кисете, но не успел. Поскольку температура воды была близкой к нулю, он недолго пробыл в воде. Мистер Слокомб выбрался на берег, поднял мятую шляпу и нахлобучил ее на голову. Потом он без предупреждения заключил моего отца в медвежьи объятия, что выглядело довольно забавно, поскольку отец был как минимум на две головы выше его. Потом он вцепился обеими руками в руку отца и принялся трясти ее.
Отец рассмеялся.
— Мы начнем ставить автомобили на парковку в пятницу, в четыре часа дня.
Скотовод в ответ рассмеялся.
— Мистер, я помогу вам припарковать все автомобили до единого.
Одним из непреднамеренных итогов стало то обстоятельство, что водопад был виден с шоссе за целую милю и представлял собой легко заметный ориентир. Слухи распространились, название прижилось, и наш первый уик-энд у Водопада стал памятным событием.
Мы начали расставлять шатры в четверг, а устанавливать сцену — утром в пятницу. После полудня у ворот уже выстроилась очередь автомобилей. Отец любил парковать автомобили и говорил, что это как держать руку на пульсе своей паствы, не считающей его врачом. Он открывал дверь, подавал руку и спрашивал людей, как они поживают. К шести вечера они на пару с мистером Слокомбом припарковали несколько сотен автомобилей.
Во время паузы перед службой мистер Слокомб вытер потное лицо полотенцем и спросил:
— Вам нравится это делать, мистер проповедник?
Отец пожал плечами.
— Много лет назад я научился задавать один вопрос так, чтобы человек мог излить пятнадцать лет душевной боли за три минуты. Даже замкнутые люди открывают двери в свое сердце. И когда они делают это… я пытаюсь слушать, — он помедлил, — своим сердцем.
Он одолжил полотенце мистера Слокомба, вытер лицо и махнул рукой в сторону пастбища: