— Люди приезжают в такую глухомань не для того, чтобы их развлекали. В других местах есть развлечения получше. Нет, они приезжают сюда потому, что им больно. Потому, что они страдают.
Он указал на шатер:
— Вы думаете, это какой-то чудной цирковой шатер, а я — просто бродячий шарлатан и знахарь, который продает змеиное масло. — Он покачал головой и надолго задумался. — Нет, это полевой госпиталь. Здесь мы останавливаем кровотечения.
Я никогда не видел так много автомобилей или так много людей. Биг-Биг начал играть на пианино. Несколько ламп, освещавших сцену, качались в ритме с внезапно налетевшим ветром. Некоторые женщины обмахивались веерами. Все ждали. Я не знаю, чего они ждали, но не сомневаюсь, что их ожидания были вознаграждены.
Сзади донесся гулкий голос отца. Со своего стула на краю сцены я мог видеть его лицо, блестевшее от пота. Полотенце, перекинутое через шею. Грязная обувь. Ни костюма, ни яркого галстука, ни золотых колец. Он держал в руках Джимми, ремень был переброшен через плечо. Я решил, что отец сделал это специально, потому что когда люди видели его, то сразу же понимали, что он один из них, такой же, как они.
Отец не спеша вышел вперед, медленно выстукивая ритм по корпусу гитары. Барабанщик и гитарист одновременно. Мы никогда не раздавали листы с текстами песен, потому что это было дорого, потому что большая часть бумаги оказывалась после службы выброшенной в грязь и еще потому, что если вы играете хорошо знакомые вещи, людям не нужны тексты.
Отец продвигался к сцене, как штопор, ввинчивающийся в пробку. Когда он вышел на помост, все уже стояли и пели так громко, что в нем нужды и не было. Он запустил волну с такой кинетической энергией, что она могла докатиться до побережья. Многочисленные дети стояли на стульях или сидели на плечах у отцов. Под шум нестройного хора отец отложил Джимми, опустился рядом со мной и вытер лоб полотенцем. Биг-Биг продолжал играть на пианино. Звуки достигли такой силы, что у меня заныло в ушах.
Женщина рядом с нами поднесла младенца к груди. Ему было не больше нескольких недель от роду. Мать медленно покачивалась, закрыв грудь тканью подгузника. Дети, стоявшие группой впереди, взялись за руки и начали петь и танцевать в круге. Мы с отцом сидели на краю сцены, окутанные пением. Биг-Биг заиграл тише, и голоса хора слились в мерном гудении. Вскоре этот звук распространился на всю толпу. Отец положил руку мне на плечо, глядя на толпу, — больше тысячи человек, и все они смотрели на него. Он улыбался детям.
— «Из уст младенцев Ты устроил хвалу…» — произнес он.