я улетел в Баграм
вместе с 9-й ротой,
пришедшей спасеньем к нам.
И капитан Татаринов,
что рядом со мной сидел,
мотив этот старый-старенький
вполголоса вдруг запел.
И вспомнился мне зелёный
тихий наш городок,
где рос я, в тебя влюблённый,
а встретить тебя не смог.
И тоже ведь необъяснимо,
где была явь, где сон.
Жизнь пролетела мимо.
Темень со всех сторон.
ПИСЬМЕНА
А был бы Пушкин без Наполеона,
без той почти проигранной войны,
когда тускнели русские знамена
и в Кремль входили сукины сыны?
Великое растет на пепелище,
на пораженной ужасом земле,
на корабле с пробитым в бурю днищем,
не в ясный день, а в безнадежной мгле.
Поэзия лишь с виду дочь Победы,
трагически рождается она.
Враг побеждал, но изгнан. И по следу
великие ступают письмена.
Теги события:
стихи
Сообщество « Круг чтения » 11:21 8 декабря 2017
Формула русского рая
в "Виртуозе явлено "лукавствие мира сего": государственность, настоянная на гексогене, предательство элит
Михаил Кильдяшов
2
Оценить статью: 2
Время — полотно. Враждебные вихри истории разрывают его на части, ищут фрагменты, где материя особенно истончилась, и кроят её противоречиями, противоборствами, войнами, ненавистью.
Охотник за временем откладывает оружие и капканы. Теперь он портной, которому предстоит латать прорехи в полотне времени. Теперь он хирург, который должен зашить зияющие раны живой материи. Но только штопальная игла касается полотна, только нить веков, лет и дней начинает сшивать судьбы и события — время превращается в бестелесную субстанцию: растекается плазмой, струится эфиром, рождает галлюциногенные образы.
Время вырывает из бытия отдельные фрагменты, и то, что было удалено друг от друга в пространстве и в истории, оказывается рядом, живёт нерасторжимо. Ипатьевский монастырь и Ипатьевский дом: венчание на царство и сакральная жертва, благоухающее миро и мученическая кровь. Москва и Петербург: две столицы, две точки разрастания Империи, император в Зимнем дворце и генсек в Кремле. Тобольск и Екатеринбург: ссылка и гибель, предательство и распятие, Уральский хребет и сломанный хребет Империи. Ганина яма и Рокский тоннель: вертикаль и горизонталь братоубийственных войн на обломках великой Державы.
Столкнувшись, эти образы начинают пожирать друг друга, превращаются в историофагов, ничего не оставляющих от прошлого, выбивающих опору из-под настоящего. Штопальная игла бессильна, когда век отделяется от века, как позвонок от позвонка. Нужен тот, кто "своею кровью склеит двух столетий позвонки". Нужен тот, кто способен постичь мистику истории. Тот, кто пробьёт толщу бытия и свяжет историю земную с историей небесной. Кто-то должен расставить в прошлом события по местам и примирить враждующих. Кто-то должен сделать это очень виртуозно.