Щёлкнули замки — один, два, три, четыре штуки — и на пороге показался Михаил, в тёмной футболке с белым деревом и в джинсах. Сонный, взъерошенный, в очках — и последнее почему-то поразило Айку больше всего.
Непослушные брови опять изогнулись. Михаил честно попытался усмирить их, потирая висок, однако не преуспел.
— Алла?
Стало совсем стыдно — ещё хуже, чем тогда, на столе, со шваброй в руках.
— Ирина сказала, что вы заболели, — дурацким высоким голосом начала оправдываться Айка, глядя только в бумажный пакет. Лук-порей, живописный, как в американских фильмах, но непредсказуемо духовитый, тыкался в нос, отвлекая от разговора. — Вот я… то есть мы… от лица коллектива… проявить заботу… все очень волнуются…
Краем глаза Айка заметила, как лысина консьержа возбуждённо заблестела. Михаил, видимо, тоже, потому что поморщился и быстро предложил с любезной рабочей улыбкой:
— Да, конечно. Проходите, Алла, очень рад.
Дом у него оказался на удивление чистый, светлый — и без следа бурой дряни. Целых три комнаты, одна отделанная под гостиную, а другая — под самую настоящую библиотеку. Третья дверь была прикрыта, и из скважины торчал ключ — ни дать ни взять как в сказке о Синей Бороде.
Кухня тоже была огромная. А на широченном подоконнике стояла клетка, в которой бодро возились три мыши — одна белая, две серые.
— В кабинете поймал, — невозмутимо пояснил Михаил, проследив за Айкиным взглядом. — Не травить же их, в самом деле.
Мыши заинтересованно уставились на гостью сквозь прутья клетки.
— Ой, — глубокомысленно изрекла Айка и едва не уронила пакет.
Разбирали его в четыре руки. Хватало там и всякой ерунды, вроде лакричных леденцов, но нашлось и кое-что полезное: полкило лимонов, имбирь, мёд с орехами, малиновое варенье, корица и кардамон. Пирожки, всё ещё тёплые, лежали на самом верху. Михаил взял один, надкусил и положил на стол.
— С чем? — робко спросила Айка.
— С яблоками, — ответил он задумчиво. — Вы знаете, Алла, вообще-то я не ем яблоки.
Айка разгладила пустой бумажный пакет и отступила к двери.
— Ну, вы поправляйтесь, Михаил Сергеевич… Я пойду.
Она метнулась в коридор и принялась обуваться; голубые кроссовки отчего-то были мокрые насквозь, и короткая куртка — тоже. Михаил остался на пороге кухни, пристально наблюдая.
— Алла, — позвал наконец он. — Скажите, а когда у вас последняя электричка?
Айка посмотрела на часы: без четверти десять. Поезд ушёл восемь минут назад.
— О, как раз вовремя. В одиннадцать пятнадцать будет, — жизнерадостно соврала она, думая, что придётся вернуться в офис и поспать на диване в приёмной. Так уже случалось несколько раз, дежурный охранник даже не удивится. — А вы поправляйтесь, пожалуйста, — повторила она и потянулась к дверной ручке.