– Зачем? – не понял папа.
– Ну как же? – Клара Ивановна сделала брови домиком. Театр одного актера, да и только. – Я же говорю, у вашей Юли талант. И я, в свою очередь, готова с ней позаниматься, чтобы в конце года по химии у нее была твердая пятерка. Результат я вам гарантирую, можете не сомневаться.
Тут папа сразу стал морщиться – после словосочетания «твердая пять». И я подумала, как бы опять чего не вышло, но все-таки папа сдержался.
– Благодарю вас, Клара Ивановна, но у Юли другие планы. Она занимается музыкой. Ей химия не пригодится в жизни, вы меня понимаете? Нам совсем не нужно, чтобы из нее делали Менделеева, правда. Мы вам будем признательны, если вы сфокусируетесь на ком-то более одаренном. – Тут папа очаровательно Кларе Ивановне улыбнулся. – За оценками в табеле мы не гонимся.
– Позвольте с вами не согласиться! – начала было химичка, но директор ее перебил:
– Я думаю, мы отпустим сейчас Юлю. Пожалуйста, возвращайся в класс.
– Извините, до свидания, – сказала я и юркнула за дверь.
Ну папка у меня дает! Гениальный у меня родитель. Мне хотелось его сейчас взять и обнять хорошенько, чтобы все косточки у него хрустнули.
На следующий день была химия, и шла я на нее, признаться, как на каторгу. Я-то знала, что Клара Ивановна затаила на меня зло. Не затаить она не могла.
Но опасения мои оказались напрасными. На том уроке впервые в жизни Клара Ивановна поставила мне пять и при всех назвала умницей. Клянусь! Это при том, что тему я только на перемене пролистала.
В «Свитере» я больше не появлялась. Во-первых, никто меня туда в последнее время не звал. Маша с Ксюшей теперь вдвоем везде ходят, я не у дел. Во-вторых, у меня и поинтересней сейчас дела имеются, да-да. И в-третьих, я с Мишкой не хотела встречаться. После того моего воскресного звонка и нашей прогулки он что-то себе вообразил, наверное. А я не хочу никого обнадеживать, это нечестно. У меня же Лева есть.
Тема Маринки мной так и не была затронута. Не стану я чужие сплетни слушать, буду слушать собственное сердце. А оно мне говорит, что Лева меня любит больше жизни. Так что не надо грязи, дорогая Ксюша Бесчестных.
Но вообще сейчас речь не обо мне, а о Верке. Вернее, об ее дневнике.
Я не знала, что она, оказывается, ведет дневник. При мне Верка никогда ничего не писала. Обычно она где-то гуляет после школы, а потом валяется на раскладушке и слушает свой рок. Не знаю, когда она уроки делает, если делает вообще.
А в тот раз она его на столе забыла, дневник. Оставила, главное, раскрытым – лежит себе дневничок, читай кто хочет!