Я пялилась на Эйнштейна на потолке Изабель, потому что не могла смотреть на нее. Уж лучше бы мне все рассказать Эйнштейну.
– Мне нужно тебе кое-что сообщить…
– Хорошо… – Изабель уселась на стул возле стола.
– Помнишь, я говорила, что кое с кем переписываюсь на химии?
– Да. С девушкой?
– Девушкой? – Прошло уже столько времени с тех пор, как я думала, что мой друг по переписке – девушка. Поэтому я не сразу об этом вспомнила. – Нет. В смысле, да, но я выяснила, что это не девушка.
– Как?
– В одном из писем он сказал, что он парень. Прости. Я думала, что рассказала тебе.
– Все нормально.
Я подождала минутку. Подождала подруги счастливого вопля. Я надеялась, что ей понравится эта ситуация: мой друг по переписке – парень. Но ничего не последовало. Изабель молчала. Наверное, потому, что я казалась слишком расстроенной.
Тогда я села лицом к подруге. Выражение ее лица было столь же серьезным, сколь и у меня.
– Помнишь, несколько лет назад ты рассталась с парнем, потому что он встал между нами? – спросила я.
Изабель кивнула:
– Ты имеешь в виду Кейда?
– Да.
Изабель хихикнула:
– Да, конечно же помню. – Небольшая пауза. – Не хочу, чтобы ты думала, будто мы с Кейдом расстались только из-за тебя. Вы оба постоянно жаловались мне друг на друга, и я устала от этого. Но у нас с Кейдом ничего бы не вышло, даже если бы ты не вмешивалась.
– Кейд – мой друг по переписке, – кивнув, выпалила я.
Изабель не ответила.
– Кейд Дженнингс, – повторила я для пущего эффекта, сама едва веря в то, что говорю. – Это он пишет мне на химии.
Я взяла свой рюкзак, который кинула на кровать, когда вошла, и положила на колени. Отыскала в нем письма и протянула их Изабель. Но моя лучшая подруга не сдвинулась, чтобы взять их.
– И я перестану писать. Теперь, – заверила я. – Я не писала ему сегодня, хотя он написал мне. И я больше не буду ему писать.
Изабель до сих пор ничего не сказала, и я наконец заметила, на ее лице не было удивления.
И тогда до меня дошло.
Изабель знала обо всем.
Я рассказала ей, что у меня есть друг по переписке. Кейд ходил вместе с ней на химию и писал письма, ни от кого не скрываясь. А Изабель была наблюдательной.
Я встала и засунула письма обратно в рюкзак:
– Почему ты мне не сказала?
– Потому что ты его ненавидишь, а тебе так нравилось переписываться.
– И давно ты знаешь?
– Нет. Клянусь.
– Почему ты мне не сказала? Когда я сегодня увидела его за этой партой, мне словно дали пощечину. Можно же было хотя бы предупредить.