Ты говоришь, хочешь быть услышан,
Потому пишешь пустые слова,
Наполняешь свою жизнь обманом.
И виной всему репутация.
Мир видит тебя с одной стороны
И вслушивается в твои слова.
Ты жаждешь внимания,
Подпитывая этим свое пристрастие.
У тебя две стороны,
Два лица.
И ты пытаешься скрыться
В двух местах.
И я ненавижу тебя, Кейд, потому что ты самый большой придурок в мире, ты должен исчезнуть навсегда и перестать писать мне дурацкие письма, в которых притворяешься милым и недопонятым.
– Уф!
Даже мои гневные песни, навеянные Кейдом, были лучше всего, что я писала до него. Я дважды с силой зачеркнула слова. Затем перевернулась на спину и вычеркнула всех подозреваемых. Почему это не мог быть ты? – подумала я, зачеркивая имя Лукаса.
Я потянулась, сорвала со стены газетную вырезку и смяла ее в жесткий комок. Даже если бы я все-таки смогла закончить песню, мне не удалось бы составить для нее гитарную партию. И я ни за что не вышла бы на конкурс с песней, которая хоть как-то связана с Кейдом. Я бросила смятый комок через всю комнату. Да, я вела себя слишком эмоционально, но мне казалось, это вполне оправданно. Все пошло не так.
Я достала из кармана телефон и позвонила Изабель.
– Привет, Лил! – ответила она.
– Привет. – Я думала, мне удалось скрыть слезы в голосе, но, когда подруга добавила: «Что случилось?», я поняла, что провалилась. – Джона сломал мою гитару.
– О нет. Как?
– Не знаю. Он отрицает это, но она сломана. Полностью.
– Мне так жаль, – тихо произнесла Изабель. – Я знаю, как сильно ты любила свою гитару. Как усердно работала, чтобы купить ее.
– Да.
– Твоя мама, наверное, купит тебе новую, да?
– Она не может этого позволить, Из. Она даже не могла купить мне катушку ниток до получки. – Слезы снова подступили к глазам. – А это тебе не катушка ниток.
– Это полный отстой.
– Знаю.
– Ох, Лил. Все будет хорошо.
– Просто это была моя вещь, понимаешь? – Слезы текли по моим щекам, и я не могла их остановить. – Это было единственное, что у меня действительно получалось. Единственное, что приносило мне покой и счастье. Мне многого не надо, но это необходимо. – Интересно, я говорила только о своей гитаре?
– Тогда ты найдешь способ достать другую, – решительно заявила подруга. – Это может занять какое-то время, но ты это сделаешь.
Я знала, что она была права.
– Да.
– Если бы я могла, я бы купила тебе гитару.
Я улыбнулась сквозь слезы:
– Я бы не приняла такое от тебя, Из.
– Знаю.
Я шмыгнула и вытерла нос рукавом.
– Так что ты хотела сказать мне за ланчем? – спустя несколько мгновений спросила Изабель.
Я замерла и поняла, что хотела поговорить об этом лично.