Не прошло и часа после того, как я, нарочно игнорируя его и изобразив равнодушие, заметила неладное.
Сибилла Куинн и Бенджамин Капальди?
Да вы шутите.
Сиб и Бен?
Быть того не может.
На нас оборачивались. У него был вкус пива, улыбок и популярности, от него пахло свежим потом после танцев, и он, похоже, так и не понял, что я целовалась впервые. А если и понял, то промолчал.
* * *
Так что, наверное, Земля слетела со своей оси и понеслась, очертя голову, к новой вселенной, расплескивая и проливая океаны, роняя ледяные шапки с полюсов, выворачивая с корнем деревья, потому что я каким-то образом сумела перешагнуть черту и встать в один ряд с популярными девчонками. Вот только ничего я не перешагивала. Это черта, должно быть, передвинулась, а я и не заметила. И растерялась. А заодно и от того, как на меня смотрели после поцелуя с Беном. Эти взгляды говорили: «ты?!» А потом меня оценивали заново. Тасовали колоду. Как будто даже аккомпанемент вдруг сменился: если на вечеринку я заявилась под непритязательное «ля-ля-ля», то уходила под триумфальное «ба-бум-чака-бум-чака».
Сигнал эсэмэски вырывается из моего мобильника, а он уложен в ботинок. Холли? Если только не… да нет, не может быть! Бен? Сердце скачет в груди, я откапываю мобильник и вспоминаю: Бен даже не знает мой номер. Ну конечно, это Холли. Она пишет: сцуко, ты что, в постели с ним?
Я: крыша поехала?
Холли: еще скажи, что не любишь его.
Я: нет.
Холли: тогда ты еще дурее, чем я думала, а значит, совсем дурная.
Я: спать иди.
Холли: быть может…
Я: быть может, заткнешься уже.
понедельник, 8 октября, 4 часа утра
Нет вестей – вовсе не хорошая весть.
Я-то знаю.
Случиться может что угодно, и единственная правда жизни – это смерть.
Коротко получилось. Зато уже третья запись в дневнике.
Конец.
Сексуальное воспитание раньше называлось «Жизненные факты». А что, уместно: строгий тон выпуска новостей с оттенком газетного заголовка. Выглядит и вправду грозно, предвещает что-то грандиозное.
Если почитать статистику, а ею наш дом битком набит, – полно подростков начинают сексуальную жизнь очень-очень рано, как только переходят в старшую школу, но в маленьком мирке среднего класса, где я живу, есть много подростков, намного больше половины, которые в свои шестнадцать или даже семнадцать лет еще ничего не пробовали ни разу. Это я по опыту знаю (ясно же, что я из таких).
И все равно в шестнадцать лет эти пресловутые «был у тебя секс или нет» порой ощущается как принадлежность к другому миру. Друзья, которые раньше были лучшими, не то чтобы исчезают, – просто эмигрируют в другую страну.