– Само собой, подробностей она нам не сообщала, – чуть более настойчиво добавила мама.
– Разумеется, – сказала я.
– Хочешь поговорить об этом?
Я покачала головой.
Она взяла меня за руку и устало улыбнулась с видом матери, которой приходится нелегко с ребенком.
– Прошло уже немало времени, пройдет еще больше, – прошептала она, касаясь губами моей головы. – Мне нечего добавить, Луи. Этих слов мало, но только они не выглядят ложью или банальностью.
Я положила голову ей на плечо и вдохнула слабый утешительный запах ее «Шанель Кристаль». Дом. Моя мама. Взаимопонимание.
– Гарриет беременна, – призналась она. И посмотрела на меня оценивающе: расстроюсь ли я еще больше?
Гарриет – мачеха Фреда, то есть была ею. «План Б» – так я ее называю. Она работает на кафедре истории в Мельбурнском университете, там же, где моя мама трудится на кафедре изобразительных искусств.
– А она и Газель раньше пытались?..
– Несколько лет надеялись и как раз начали поговаривать об ЭКО, когда все случилось.
– Бедная мама Фреда, – сказала я. Потому что хоть это и радость, от нее мне стало совсем скверно.
Мама кивнула.
Она поставила чайник, чтобы приготовить нам по чашке чаю, и заранее испекла мой любимый апельсиновый кекс, и вскоре я уже очутилась в бледном подобии прежней домашней зоны комфорта, смешила ее, рассказывая о склонности Энни все понимать буквально, заставляла ее тревожно хмуриться, объясняя, как выглядит Гребень в ветреный день, вызывала уколы зависти, описывая еду, которая намного-намного лучше, чем была в ее время, и расписание, допускающее гораздо больше развлечений, чем в ее время. (Тогда им приходилось самим колоть дрова для нагревательных котлов в лагере, иначе горячей воды не было. Так что им и вправду жилось тяжелее.)
– Ты была права, – сообщила я ей. – Это решение было лучшим. Новое место, новые люди.
Опять в школе и в раздумьях.
Полностью облажалась в первом «разговоре» – то есть полноценном, зрелом, нестесненном обсуждении секса с Беном: стоит ли нам или не стоит, все «за» и «против», когда, какие варианты?..
Не обсудила толком даже с самой собой, а вместо этого – ладно, кажется, секс у меня будет прямо сейчас, ага, большое спасибо, то есть теперь я в ужасном и, пожалуй, нелогичном – хотя оно кажется нормальным, – положении, поскольку вроде как должна придерживаться правила пока-больше-никакого-секса-но-скорее-всего-продолжу-в-том-же-духе-как-только-все-между-нами-уладится-так-как-я-надеюсь.
Может, только я путаюсь во всех этих сложностях, которые сама нагородила?
Раздражает то, что этот разговор, похоже, необходим только мне. Бен, по-моему, вообще не считает нужным вести разговоры. Что не так с мальчишками, если они обходятся без об-суждений?