– Нет, не было ничего особенного.
Покладистый кивок. Она не напориста.
– Удается справляться с негативными мы-слями?
– Скажем так: они, кажется, вполне под контролем, но, само собой, время от времени…
Мерилл кивает, соглашаясь и поощряя мою откровенность.
Но на самом деле я вспоминаю о другом: я все еще часто думаю о том самом моменте – удар, шок, боль. Думаю о том, какой прекрасный мозг был смят внутри прекрасного черепа. О том, что рот любимого человека больше не произнесет умных слов, ласковых слов, живых слов, смешных слов, не поцелует нежно или страстно. Уже нет. Больше никогда. Ни за что. Как такое может быть?
– А мероприятия? Ты участвуешь в них?
Говорю: – Да, понемногу и со временем все более активно, сосредотачиваюсь на настоящем и на опыте жизни в новой школе.
Не говорю: мое я, которое меня определяет, мое существо смотрит на часы, стоит на улице, сидит в больнице, обнимает друзей, глотает соленые слезы (мои и моих друзей, которых даже нет сейчас в этой стране), ждет каждого их письма, думает, что здесь нет ничего от меня. Ни единой частицы. Но только что я сидела на кровати и смотрела на эвкалипт. И был миг, всего один краткий миг, когда я позволила этому миру существовать.
– А подруги – ты познакомилась поближе с кем-нибудь из девочек в «Беннетте»?
Говорю: – Все мы становимся ближе с каждой неделей.
Не говорю: Сибилла замечательная, Холли стерва, Элайза удобна, Энни дура, Пиппа безобидна.
– С успеваемостью у тебя дела идут прекрасно, не вижу в этом отношении никаких проблем, – и заговорщицкая улыбка.
Говорю: – Мне очень нравится, к новым учителям я пока привыкаю, но математика по усложненной программе – это здорово.
Не говорю: это мой новокаин, я действую механически, как зомби. А вообще мне нравится один из товарищей-чудаков на математике. Майкл…
– Хочешь чем-нибудь поделиться?
Сделай так, говорю я себе: закрой глаза, придай себе задумчивый вид, словно копаешься в душе, заглядывая в каждый закоулок, где наверняка застрянут ошметки ненависти к себе и горя, если не вычищать их регулярно зубной нитью.
Ни в коем случае не делай: не вставай и не уходи вон.
Говорю: – Я по-прежнему скучаю по нему. (Ну надо же хоть изредка бросить ей кость.)
Не говорю: эта пропасть бездонна, или: я медленно вращаюсь в пустоте, войдя в крутое пике, или: я не хочу из него выходить, и уж, конечно, ни в коем случае не: я не заслуживаю выхода.
– Это понятно, и тебе, наверное, всегда будет недоставать его, но (с маленькой отважной улыбкой – почему она храбрится?) со временем эти чувства притупятся. Немного утратит значимость не твоя дружба с Фредом, а место в твоих повседневных мыслях, которое занимают воспоминания о нем.