После завтрака и перед началом подготовки к дюльферному спуску – «ломать кости – это так увлекательно, ребята!» – мы с Беном ухитрились на несколько минут уединиться в художественной студии.
О, эти минуты – чтобы вдыхать его запах, смотреть ему в глаза, обнимать его, класть ладонь на его теплую кожу, туго натянувшуюся на мышцах, словно вырезанных из твердого дерева, чувствовать ровный ритм его натренированного сердца, заставлять его биться быстрее! Все это так поэтично. И вместе с тем страшно раздражает; сейчас в происходящем есть элемент рутины: последнее время мы подозрительно быстро переходим от зрительного контакта на расстоянии десяти шагов к сбивчивому дыханию.
Пришло время поговорить, но разговор складывался не совсем так, как я рассчитывала. В моем сценарии значились упоминания о чувствах, которых мы ранее не испытывали и вряд ли когда-либо испытаем с кем-нибудь другим. И о желании – и стремлении – оказаться там, где нет ни пространства, ни времени, где мы сможем сделать все, что подскажут нам наши тела. Где долго-долго не будет никого, кроме нас. Ни родителей, ни учителей, ни друзей.
И вдруг – ой! Пока я воображала наш (тропический) рай – минимум одежды, секс нон-стоп, превосходная еда, – Бен укусил меня за шею так жадно, что наверняка на ней остался след. Я оттолкнула его.
– Ты же не на роль в вампирском фильме пробуешься!
– А разве не пора?
– Если только поговорить…
– Поговорить? Я думал, мы от слов переходим к делу, – заявил он, продолжая настойчиво целовать меня после каждого слова.
– Вау, прямо крышу сносит, – сказала я.
– Признайся, ты ведь чувствуешь то же самое.
– А ты? (Он в восторге.)
– Вроде как подзадолбало, что мы только дойдем досюда – и все, опять стоп.
– Пожалуй… – значит, не стану заводить разговор о несуществующем рае с бирюзовой водой, широченной кроватью с пологом на четырех столбиках и парусящими на легком ветру шелковыми шторами, где мы будем совсем одни. Глубокий вздох. Неужели отважусь? – Всегда можно обойтись… без проникновения, – напомнила я.
Он посмотрел на меня как на чокнутую или извращенку.
– Или… можно купить презики на следующей неделе, когда поедем на общественные работы в Хартсфилд.
– Сразу перейдем к презикам?
– А разве это проблема?
«Это»? Смотря что оно значит – «это». Сколько же их, этих каверзных словечек – «это», «оно»…
– У меня это в первый раз, – начала я.
– Ага, – пробубнил он. Ну конечно, он знает. В классе каждый может нарисовать общую схему отношений – кто с кем встречался, и так далее. Такие подробности не утаишь. Я – хорошая, «честная» девчонка. Ничего предосудительного. Никаких парней. Никаких шалостей на вечеринках. Пока не появился Бен.