– Не хочу опаздывать, – говорит Дасти.
– Не опоздаешь. Я просто хотел… Ты уверен насчет сумки, мелкий?
– Мне нравится. Я могу туда все запихнуть.
– Мне тоже нравится. Это и вправду классная сумка. Но я не уверен, что остальные заценят ее так же, как и мы. Могут найтись ребята, которые станут тебе завидовать из-за сумки и насмехаться над тобой.
Я вижу примерно десяток таких, шествующих мимо нас.
– Не будут они завидовать. Они подумают, что она чудна́я.
– Я не хочу, чтобы хоть кто-то над тобой насмехался.
– Если мне хочется носить сумку, я буду ее носить. И не перестану ее носить только потому, что она кому-то там не нравится.
И в эту секунду этот тощий парнишка с оттопыренными ушами становится для меня героем. Когда он уходит, я смотрю, как он двигается, прямой, как стрела, с гордо поднятым подбородком. Мне хочется проводить его до школы и убедиться, что с ним ничего не произойдет.
Семь профессий для страдающих прозопагнозией
(Джек Масселин)
1. Пастух (исходя из того, что неспособность распознавать лица не распространяется на собак и овец).
2. Оператор по взиманию дорожных сборов (исходя из того, что никто из тех, кого ты знаешь, не поедет по дороге, где ты работаешь).
3. Рок-звезда, член бой-бенда, баскетболист команды Национальной баскетбольной лиги или нечто в этом роде (где люди считают, что у тебя огромное самомнение, и не удивляются тому, что ты их не помнишь).
4. Писатель (наиболее рекомендуемое поле деятельности для людей с социальными фобиями и расстройствами).
5. Выгульщик собак / дрессировщик (см. п. 1).
6. Бальзамировщик (разве что я могу перепутать тела).
7. Отшельник (самое идеальное, вот только доход мизерный).
Либби
Я прокладываю себе дорогу до класса, где будет первый урок, и сажусь в ближайшем к выходу ряду на тот случай, если мне в какой-то момент придется убежать. Я как раз вписываюсь за стол. Под блузкой у меня вся спина мокрая, а сердце немного колотится. Хотя этого никто не видит. По крайней мере я надеюсь, что никто этого не замечает, потому что нет ничего хуже, чем прослыть потной толстухой. В класс один за другим входят мои одноклассники, некоторые таращатся на меня. Один или два хихикают. В лицах подростков я не узнаю никого из одиннадцатилетних ребят, которых когда-то знала.
Но школа представляет собой именно то, что я ожидала, и в то же время чуть больше. Во-первых, в средней школе Мартина Ван Бюрена учатся около двух тысяч человек, так что там всегда царит суматоха. Во-вторых, школьники не выглядят такими прилизанными и ухоженными, как в теле- и кинофильмах о средней школе. Настоящим подросткам не по двадцать пять лет. У кого-то прыщавые лица плюс сальные волосы, у кого-то чистые лица и хорошие волосы, и все мы разного роста и комплекции. Реальные мы нравятся мне куда больше наших телеверсий, хотя, сидя в классе, чувствую себя так, словно я актриса, играющая какую-то роль. Я – выброшенная на берег рыба, новенькая в школе.