– Сам обойдусь. – Вообще-то обходиться я не собираюсь, но голос у меня убитый. Я еще немного покашливаю.
Потом она исчезает, а я лежу тихо, прислушиваясь к раздающимся снизу звукам.
Я слышу, как хлопает входная дверь, и лежу еще с минуту. Уловив звук заведшейся машины, вскакиваю и лечу к окну, считая стоящие внизу фигурки. В одну машину садится женщина с мальчишкой, а в другую – мужчина с густыми темными волосами и высокий/косматый парень. Я смотрю, как они отъезжают, а в конце квартала разъезжаются в разные стороны, сначала одна машина, а потом другая. Тут я взлетаю, выхватываю из-под матраса ключи, быстро одеваюсь, сбегаю вниз, на ходу сую в рот рогалик, запрыгиваю в «Ленд Ровер» и мчусь через весь город к дому Либби.
Район, где живет Либби, – это череда улиц с новыми домами, которые все выглядят одинаково. Ее дом ничем не выделяется среди остальных, кроме разве что живущей там девушки. Она ждет меня на обочине, на ней лиловое платье, которое напоминает мне нечто, что может надеть настоящая женщина: зауженное здесь, расширенное там, присобранное тут. Волосы у нее распущены и горят в лучах солнца.
Я вижу красоту. Чем симметричнее лицо, тем более заурядным представляется мне человек, потому что для них это – одинаковость, даже если другие и думают, что они классные. В каждом человеке должно присутствовать что-то уникальное. Лицо у Либби симметричное, но ее красота не имеет к одинаковости никакого отношения. Я узнаю это, когда она распахивает дверь и садится в машину. Она очень грациозна, особенно для людей с подобными габаритами. Либби запрыгивает на сиденье прямо как Тарзан, скидывает туфли и шевелит пальцами ног. Педикюр у нее тоже лилового цвета.
– Прекрасно выглядишь, – говорю я.
Она смотрит на меня, чуть наклонив голову набок.
– Ты флиртуешь со мной, Джек Масселин?
– Просто констатирую факт.
Она откидывает волосы с шеи, и мне хочется сказать: «Не надо. Ты исчезнешь с глаз моих». Но потом, похоже, меняет решение – возможно, вспоминает, что я ей это уже раньше говорил, – и снова распускает волосы.
Затем она подает мне что-то завернутое в рождественскую подарочную бумагу со множеством бантиков.
– С днем рождения. Если ты не догадался, рождественская бумага нравится мне больше всех.
– Не стоило беспокоиться.
– Мне так захотелось. Открывай.
Я сдираю обертку, и бантики буквально разлетаются по сторонам. Она берет один из них и вставляет себе в волосы над левым ухом. Потом еще один и цепляет его мне на джинсы у коленки. Я тоже подбираю бантик и насаживаю его себе на кончик носа, а еще один – на кончик носа ей.