Гора выглядела точно так, как и представляла себе Дженни. Серые утесы подставляли плечи сверкающим, словно рубины, виллам Повелителей Огня. Стекло и хрусталь, подсвеченные изнутри красным, в живописном беспорядке разбросанные по склонам, создавали великолепную картину — мрачную, но очень притягательную. Истинное чудо! Стоило проделать путь в тысячу миль, чтобы полюбоваться этой красотой.
Но Папаша Бурмаль привез свой театр в Эверон вовсе не для того, чтобы любоваться здешними красотами. Он, вопреки обыкновению, сделался суетливым и раздражительным. Заставил младших слезть с крыши и сидеть смирно внутри фургона, который медленно тащился по извилистым улицам окраины. Папаша сворачивал несколько раз, вот и все, что поняла Дженни, глядя в окошко. С крыши она бы увидела куда больше, но сейчас было неподходящее время показывать приемному отцу характер.
Наконец они остановились, и пассажиры высыпали наружу. Фургон стоял посередине широкой площади, утыканной высоченными столбами. С некоторых свешивались канаты, в других торчали гвоздями, чтобы легче взбираться. Дженни отлично знала назначение таких столбов — они стоят там, где часто проводят ярмарки и всевозможные празднества, между ними натягивают канаты. Только здесь столбов было очень много! Площадь Тысячи Столбов, всплыло в памяти название. Точно, это она и есть! Значит, здесь им предстоит давать представление.
Дженни с Эриком отправились поглядеть на столбы поближе, ведь по ним придется взбираться не раз и не два. Старшие детки Бурмаля, Пьер, Сейша и Анна, занялись лошадьми, а Папаша отправился договариваться с местным смотрителем. За право выступать на площади Тысячи Столбов нужно платить.
— Видела, как Папаша бесится? — спросил Эрик. — У нас совсем худо с монетой. Он волнуется, наскребется ли в его кошельке на плату за постой. А ведь будет еще немало расходов!
Тролль увязался за фургоном — похоже, он растерялся среди такого количества человечков, снующих вокруг него. Сейчас он расхаживал между столбами, которых здесь, конечно, было меньше тысячи, но все-таки порядочно. При этом тролль не решался отойти от фургона дальше, чем на тридцать шагов. Он то и дело косился на Папашу, потом робко предложил помочь с обустройством. Тролль боялся остаться один среди незнакомцев. Если его смущала «тысяча» столбов на пустом поле, то перспектива оказаться среди тысяч и тысяч незнакомых маленьких человечков повергала его в растерянность. В дороге он храбрился, а тут вдруг оказалось, что он не готов. Просто не готов! Ему требовалось время, чтобы пообвыкнуть…