— Что она себе думает! — разнеслось по комнате.
— Согласен с вами, меня это тоже рассердило, — ответил он серьезно, но Юле улыбнулся. — Именно так все и выглядело.
— Мать, что это тебе пришло в голову — звонить Марку и отрывать его от работы?
На другом конце провода стало тихо. Но долго тишина не продлилась.
— Я позвонила, чтобы узнать, как дела у Марка. И заодно с тобой разобраться. Я видела это твое красное платье. Ты в курсе, что спина у тебя была абсолютно голая?
Юля застонала.
— Маргошка надевала точно такое же на свадьбу Зойки. Вырез был еще глубже.
— Это совсем другое, — ответила справедливая мать. — Ее при этом не показывали в телевизоре. И она не напрашивалась на поцелуй одного человека, будучи связана с другим. Ты подумала о чувствах бедняжки Марка, когда решилась на такую чушь собачью?
Бедняжка Марк радостно оскалился.
Его помощница охотнее всего прибила бы его на месте. Она посчитала до десяти, а потом и до двадцати, чтобы не завопить или не затопать. Маргошка встречалась одновременно сразу с тремя мужчинами. А подсунул эту «чушь собачью» ей именно «бедняжка Марк»! И ФФ вовсе не целовал ее, а только удержал от падения!
— Мать, послушай меня! Это Марк велел мне принять участие в шоу. Все упреки адресуй ему!
Воцарилось пресловутое затишье перед известно чем. Марк беспокойно посмотрел на аппарат. Оттуда раздался по-военному четкий приказ:
— Выключи эту чертову громкую связь и возьми трубку!
Дочь вздрогнула, подошла к телефону, отключила громкую связь, взяла трубку и минут пять молчала.
— Мама, ты не заставишь меня читать двадцать раз «Отче наш». Ты пока еще не священник.
Однако Ольга Тимофеевна была другого мнения.
— Тогда прочти пять раз «Пресвятую Богородицу»! Все! Пока! — И бросила трубку.
— Что она имела сказать?
— Что я должна почесть за счастье, что встретила тебя, которому я — вот чудо из чудес! — пришлась по сердцу. И я не должна все испортить, потому как шансы найти еще кого-то исчезающе малы — прямо как в математике, — горько сказала она, подумав про себя, как она заблуждалась, считая, что мнение матери ей давно безразлично.
— Признаюсь, Юльчик, поначалу мне было даже весело. Когда она позвонила, то…
— Да ладно, все нормально! — Марк не виноват, что собственная маменька считает ее неинтересным «синим чулком». — Мое семейство ведет себя странно. Сначала годами упрекает, что я ничего не делаю с собой, ношу не ту одежду, не крашусь, не хожу развлекаться. А сейчас, когда…
— …в наказание тебе вменяют читать «Отче наш».
— И к нему в придачу «Пресвятую Богородицу».
Марк присвистнул.