Гонзага попросил о гарантиях безопасности для Джулио либо о предоставлении по меньшей мере двух дней отсрочки. Альфонсо в письме от 25 июля написал, что он, разумеется, гарантирует Джулио безопасность: зла ему никто не причинит, а в особенности Ипполито, однако, если докажут, что Джулио злоумышлял против него, он от такой гарантии откажется.
События развивались бурно: следствие началось 22 июля; 25-го арестовали и отправили в тюрьму Альбертино Боччетти, 26-го, струсив, Ферранте донес герцогу на Джулио. В паническом письме сообщил он об этом Франческо Гонзага и попросил за себя вступиться:
Если Ваша Светлость не поможет и не спасет меня, я погибну, потому что вчера утром меня вынудили раскрыть заговор дона Джулио против сиятельного герцога, моего брата. Зная, что Джулио заслуживает самого сурового наказания за организацию заговора, я в свое время помог ему бежать, теперь же прошу Вашу Светлость выдать дона Джулио моему брату, высокочтимому дону Сиджизмондо, и синьору Антонио де Поставили. Поступив так, Ваша Светлость, Вы, подарите мне жизнь. В этом случае герцог смягчит наказание, которого я заслуживаю. Еще раз прошу Вашу Светлость побеспокоиться о моей безопасности и не выгораживать более дона Джулио…
Гонзага, однако, -отказался передать Джулио Костаби-ли и Сиджизмондо и получил от Альфонсо взволнованное письмо. Герцог слег в постель с лихорадкой: так растревожили его эти события. Без сомнения, он испытал сильный шок, когда узнал, что братья готовили против него заговор. В письме Гонзага он написал, что в отношении Ферранте раскрылось много других фактов, а потому он посадил его в тюрьму замка. Наивно веря в дружеское расположение к нему Франческо Гонзага, герцог напомнил ему об обязательствах, которые они дали друг другу как правители соседних государств — «быть заодно друг с другом во всех испытаниях». Доверял он Франческо напрасно — два дня спустя Гонзага написал племяннику папы, Галеотто делла Ровере, кардиналу собора Сан-Пьетро-ин-Винкула, с просьбой выступить в защиту Жиана Канторе: «Я всегда считал его [Жиана Канторе] хорошим человеком, такого же мнения придерживался о нем достопочтенный герцог Эрколе, покойный мой свекор». Причину такого поступка Гонзага трудно понять: к тому времени соучастие Канторе в заговоре и предательстве его хозяина, Альфонсо, были безусловно доказаны. По мнению Баччелли, объяснялось это враждебным отношением Гонзага как к Альфонсо за его провенецианскую политику, так и к Никколо да Корреджо, который всячески этой политике способствовал. Рим разделял чувства Гонзага, к тому же братоубийственная война в семействе Эсте произвела там на всех крайне неприятное впечатление.