Письмо Лукреции Льву X, продиктованное ею на смертном одре 22 июня 1519 г.
Вернувшись домой, Альфонсо предложил отпраздновать это событие маскарадом и рыцарским турниром. Затем герцог поспешил к сыновьям — у Ипполито, похоже, была корь либо ветрянка (varoli doppio), а у Эрколе — жар, симптом начинающейся болезни. Франческо же, по свидетельству Проспери, чувствовал себя прекрасно, «красивый и свежий, как роза, очаровательный маленький синьор». Старшие мальчики скоро поправились и приняли участие в маскараде, вместе с взрослыми пронзали копьем щит на перекладине. Вскоре, однако, распространился слух, что Лукреция беременна. Проспери сообщил, что в эти дни она выглядит очень обеспокоенной. Альфонсо снова давал аудиенции и занимался рассмотрением жалоб и петиций, остаток дня проводил в компании приятных ему людей. Он издал несколько новых распоряжений: в его покои никто не может входить без разрешения, за исключением пажей и обслуживающего эти комнаты персонала.
24 марта Франческо Гонзага скончался от сифилиса, мучившего его многие годы. Лукреция поддерживала с ним переписку почти до самого конца. Писала ему на протяжении всей зимы. Они обсуждали политические события, смерть императора Максимилиана, прикидывали, кто станет его преемником. Франческо сообщил ей последние новости из Германии, которые получил от своего доверенного лица. Она писала ему, отдельно от Изабеллы, о пребывании Альфонсо при французском дворе и об англо-французских переговорах. Заверяя Франческо в своей неизменной любви, она не скрывала от него, с каким нетерпением ожидает возвращения Альфонсо. Кроме политики, они говорили о религии, или, вернее, о суевериях и предчувствиях. 24 января она с восторгом писала ему о чудесном явлении в Мантуе мертвой монахини. Будто бы видели, как та Взяла за руку живую монахиню, сестру Стефанию: «Из этого мы можем сделать заключение, что Господь, демонстрируя Свою власть, указывает нам на наши грехи. Мы должны просить Его о прощении. И, конечно же, Вы, Ваше Сиятельство, должны возрадоваться, что необычайное это явление произошло в Вашем городе, потому что когда такое случается, люди приходят к раскаянию, а искреннее раскаяние смиряет гнев Бога. Поэтому я Вас и поздравляю…»
По иронии судьбы, эти двое — один, подверженный плотским грехам, другая — дочь чувственного Александра и сестра аморального Чезаре — в последние годы жизни обратились душой к Богу. Реформаторский дух Савонаролы, феррарского монаха, бывшего духовником герцога Эрколе и сожженного у столба при Александре VI, снова заявил о себе под влиянием войны и чумы. Люди нашли бедам простое объяснение — Бог разгневан и карает их за грехи. Годом ранее. 1 ноября 1517 года, Мартин Лютер, прибив к дверям храма в Виттенберге прокламацию с 95-ю тезисами, направленную против индульгенций, которые он полагал вопиющим преступлением против Бога, положил начало Реформации. Никто пока и предположить не мог, во что выльется этот акт. Лев X приказал главе лютеранского ордена Отшельников Августину удержать в повиновении свое братство. Сама Лукреция в этой старинной практике индульгенций не видела ничего дурного (как и большинство ее современников, сплошь и рядом нарушавших заповеди: Изабелла д'Эсте имела обыкновение покупать индульгенцию или попущение, лишь бы иметь возможность в постные дни есть сыр).