- Не бухти, старый. Я ж тебя не виню. Дай
срок, и однажды ты сможешь выйти один на один если не с мамонтом, то уж с быком
точно.
- Да ладно - засмущался Хатак - это я
так... Ты Петр, как и обещал, показал столько всего нового. За эти несколько
лун я узнал так много, сколько за всю жизнь до этого не знал.
- Нет, старый, в чем-то ты прав. Нужно
больше думать головой, хоть и невозможно объять необъятное, и все-же.
Заговорили о веревках,... а я ведь знаю из чего можно делать замечательные
веревки. И, кстати, не только веревки. Скажи, ты знаешь такое растение, у
которого листья жгутся, и после них чешется и вскакивают волдыри? Оно у нас
называется - крапива.
- Эта хрень? Да ее полно! - Хатак махнул
рукой куда-то по направлению малой реки. - Заросли выше твоего роста.
Каюсь, слово "хрень" во всех
его вариациях это мое тлетворное влияние. Пару раз вырвалось, по делу, меня
спросили, что это значит, а я с горяча, возьми да и растолкуй в подробностях.
Оч-чень товарищам кроманьонцам понравилось. У них, по бедности языка, такие
вещи сильно ценятся. Я все время стараюсь, как говорят, "фильтровать
базар" но, куда русскому без Великого и Могучего, особо, если молотком по
пальцу... Ребятам-то я уши за повторение таких перлов, если что, накручу, а вот
Хатак и Хват копилочку "выражений" скрупулезно пополняют.
- Вот видишь, что бывает когда великий
шаман вам жрать готовит или кротов ловит, а не размышляет о высоком. Про
крапиву только сейчас вспомнил.
- Хочешь, я могу готовить... что нибудь?
- Да упаси все духи разом нас от такой
беды! - я в притворном ужасе схватился за голову.
- Это по русска шута пазывается? - криво
ухмыльнулся Хатак.
- По русскИ шутКа Называется. Ну и
произношение у тебя, старый. Но в данном случае, про крапиву, никаких шуток, и
набрать ее нам нужно как можно больше.
Наконец, настал момент, когда можно было
приступать к обжигу моей посуды. Я решил использовать технологию постепенного
поднятия температуры до самой высокой, с обратным постепенным понижением.
Примерно полусуточный цикл. Сам загрузил печь, сам зажег, сам поддерживал огонь
- никому не доверил. И старшие, и младшие, проникшись серьезностью момента. Еще
бы, такое было лицо у великого шамана - явно творит что-то великое. Сами под
руку не лезли, но все время были на подхвате. А когда, уже ночью, процесс
перешел в стадию остывания, и шаман перестал бестолково носиться вокруг печки,
они подтянулись поближе и расселись вокруг, вопросительно глядя на меня. Я ведь
всегда старался объяснить, что и как, и для чего я делаю.