— Кто здесь?
— Я бегу из «Садомерска». Меня преследуют. Впустите!
— Никого тут нет.
— Спасите умоляю! — голос путника сорвался в рёв, — Людоеды, они идут за мной. — заплакал путник.
— Нет! Дверей нет ни для кого.
— Открыть. — обречённо сказал Фёдорыч.
— Но…?
— Патриарх приказал. Отворяй вход.
— С вами всё хорошо? — спросил привратник, — Я отведу вас в общую комнату. Там вы сможете отдохнуть.
— Нет вы знаете, будет лучше, если я пережду ночь, где-нибудь недалеко от выхода и на рассвете покину эту обитель.
— Так нельзя. Следуйте за мной.
— Устрой путника в сторожке. — приказал Фёдорыч, — И тебе в компании не скучно будет.
Фёдорыч пришёл к Патриарху Константину.
— Ты опечален?
— Это конец нашей эпохи. — сказал Фёдорыч.
— Это не конец. Это возрождение.
— Мы жили и были счастливы, мы могли бы и дальше так жить.
— Только мы всего лишь песчинка в мире.
— Но ведь и песчинка имеет право на существование?
— Конечно и мы были наделены этим правом. Но без предназначения у нас не было бы шансов прожить ту жизнь, которой мы жили до сих пор.
— Да отец наш.
— Так давай же примем всё что суждено и не будем противится предназначению.
— Да, — Фёдорыч проронил слезу, — отец наш.
— Давай же выпьем.
— За предназначение. — глухо сказал Фёдорыч.
— Нет, за счастье!
Незнакомец поднялся с кушетки, скрип прорезал глухую ночь.
— Путник, ты чего не спишь? — В полудрёме спросил караульный.
— Да мне бы жажду утолить… — Приблизившись к караульному в руке незнакомца блеснуло стальное перо.
Спустившись по крутой лестнице, путник приник к каменной стене. Спавший на каменном выступе охранник издавал прерывистый храп, его последним звуком был не громкий хрип из захлёбывающиеся глотки.
Тихо, почти беззвучно человек с кошачьей грацией приник к неприступной двери. Скрежетание замков порвало тревожную атмосферу тишины.
Дверь отворилась перед входом стоял Генерал с широкой улыбкой. Лазутчик приставил палец к губам.
— Да ладно. Их во сне убивать не интеыесно. Все должны знать за что я их наказываю. И боятся. Боятся начинать пыямо сейчас! — проорал Генерал, отошёл в сторону и в узкий проход с напором хлынул поток солдат «Армии Генерала».
Спираль центральную оглушил тревожный колокольный звон. По катакомбам разлетались автоматные очереди и взрывы.
Выбегающих безоружных монахов косили очередями свинца. Светящиеся стены окропились кровью и свет установился алым.
Солдаты зачищавшие галереи, выходили на спираль центральную вмещавшую глубокую пустоту и бросали вниз бомбы и артиллерийский снаряды. Пламенные головы пожирали с ужасающим воплем дно колодца. Дым поднимался вверх, коптя белые стены.