– Мы направляемся в Намибию, – возвестил он.
Шейпли уставился на него покрасневшими от усталости глазами, в которых, однако, легко читалось изумление и испуг.
– Вы же шутите, да?
– Нет.
– Вы представляете, насколько это далеко отсюда?
– Да. Три тысячи шестьсот миль.
Устало почесав щеку, пилот ответил:
– Это еще девять часов в полете. Я усну и разобьюсь.
– Это наш последний перелет. После – сможете спать хоть целую неделю, но сначала мы должны добраться туда.
– Вы хоть представляете, сколько часов назад я должен был убрать руки от штурвала, следуя правилам FAA?
– Не думаю, что обыкновенно вас заботят такие мелочи, как регламент FAA, – и Проктор провел у него перед носом новой пачкой денег.
– Черт подери, – Шейпли недоверчиво качнул головой. – Ну ладно, это ваши похороны. Учтите, я вымотан настолько, что могу запросто не заметить гору и влететь прямо в нее.
С этими словами он закинул в рот еще несколько белых таблеток.
* * *
Международный аэропорт Хосея Кутако был довольно большим и – в четверть одиннадцатого вечера по местному времени – на удивление, загруженным. В отличие от других пунктов, где «Сайтейшен» запрашивал посадки, в Намибии диспетчеры оказались крайне недовольны отсутствием плана полета, и Шейпли был вынужден выдумать странную историю, связанную с разгерметизацией топливного бака, проблемами с коммуникационным оборудованием и едва не случившимся столкновением с одним из дозаправщиков. Проктор искренне подивился тому, что пилот все еще был способен на столь искусную игру воображения и столь легкую ложь – он провел за штурвалом практически сутки, и вся оживленность должна было давно покинуть его.
– Я труп, брат, – душевно сообщил он Проктору, когда они вырулили на взлетно-посадочную полосу номер 26 и направились к одному из терминалов аэропорта. – Если хотите лететь дальше, вам придется отрастить крылья.
– Вы отлично справились, – ответил Проктор, осматривая местность сквозь лобовое стекло. И вдруг он застыл. Там, припаркованный на асфальте, стоял «Бомбардир» Диогена.
– Стойте! – скомандовал Проктор Шейпли.
– Но…
– Просто остановите самолет!
Проктор полез в сумку, вытащил несколько стопок стодолларовых банкнот, быстро отсчитал сорок тысяч и практически швырнул их летчику, поспешно отблагодарив его. Затем он открыл пассажирскую дверь и помчался к припаркованному «Бомбардиру», как только «Сайтейшен» остановился.
«Три часа», – думал он на бегу. – «Он опережал меня на три часа!»
Это была изнурительная игра в «кошки-мышки» – от самолета к самолету, через океаны и континенты. Проктор сидел на хвосте Диогена, несмотря на все обманные маневры этого страшного человека. «Бомбардир» не двигался с места, хотя один из его двигателей вращался. Дверь в пассажирский отсек была открыта, и к ней уже был подведен трап. Диоген и Констанс не могли уйти далеко. Так или иначе, они должны были все еще быть в Виндхуке.