Постепенно я вижу, как они смягчаются по отношению ко мне. Во мне есть обаяние Тюдоров, мы все им обладаем, Мария, Генрих и я, и все прекрасно понимаем это. Я изображаю внимание и заинтересованность, когда выслушиваю их мнения, я управляю ими, как раньше бабушка управляла влиятельными людьми английского королевского двора: спрашивая их мнения, советуясь с ними как с большими знатоками, изображая уважение и ни на мгновение не упуская из виду собственные планы. И все это время они стоят передо мной, а я сижу под своим королевским титульным гербом. Герцог, который правит ими сейчас и которого они называют регентом, может принимать какие-то решения, но он не может сидеть под гербом в их присутствии, его одежда не украшена королевскими соболями. Я говорю с ними прямо, без обиняков. Я заявляю, что они должны вернуть мне все мое имущество. Наряды и драгоценности, отправленные в замок Арчибальда, Танталлон, и мой летний гардероб, хранящийся в Линлитгоу, должны быть отправлены сюда, ко мне в Лондон. Регент должен вернуть мне всю ренту с принадлежащих мне земель в Шотландии, включая те, что я получила от мужа, самого короля Шотландии в качестве брачного подарка. Герцог Олбани не может утверждать, что справляется с управлением королевством и что оно пребывает в мире, а потом утверждать, что не может собрать с моих земель ренту и отдать ее мне. И я сама должна выбирать учителей для своего сына. Я должна получать от Якова известия. Я должна получить право свободно вернуться в Шотландию и право жить со своим сыном. Мой муж, его дед и вся их семья должны быть помилованы и иметь полную свободу жить со мной.
Шотландцы мягко возражают, говоря, что я не могу вернуться и рассчитывать на то, что меня примут как правителя. Я же говорю, что именно это я и собираюсь сделать. Они были не правы, позволив Олбани занять мое место, потому что тем самым они послушались французского короля, а не меня, их истинную королеву. Пусть они посмотрят, чем занимается их так называемый союзник Франция! Она же постоянно расширяет зоны своего влияния по всей Европе! Я слегка улыбаюсь месье Дю Плей, показывая, что прекрасно понимаю, в чем именно заключаются его интересы, и что ему меня не одурачить. Кто усомнится в том, что таким способом Франция намерена удерживать Шотландию у себя в подчинении? Если Шотландия так и будет находиться под управлением французского шпиона Олбани, его французской жены и его несомненных интересов, то она неизбежно будет втянута в войну с Англией. Мой брат не потерпит образование французской армии на своем пороге, у самых своих границ. Он настаивает на моем безопасном возвращении на трон. Неужели они действительно хотят войны с Англией? У них что, осталось так много сыновей, что они готовы отдать еще одно поколение очередному побоищу под Флодденом? В то время как мы еще не оплакали тех, кого уже потеряли?