Она подводит меня к камину, и мы обе садимся на стулья одинаковой высоты.
– Да, это непросто, – соглашается она. – Должно быть, ты чувствуешь, что он тебя бросил.
– Да! – Я вырываю из себя это болезненное признание. – Я оставила его на полпути, потому что он хотел бороться за меня и появляться в Лондоне, когда наши дела так плохи. У меня чуть сердце не разорвалось от боли разлуки, и он был таким любящим, он последовал за мной до Йорка и клялся, что будет бороться за меня до самой смерти, а теперь я узнаю, что он заключил соглашение с нашим врагом и живет припеваючи в собственном замке! Екатерина, это ведь он прислал мои платья!
Она опускает взгляд и поджимает губы.
– Я знаю. Тяжело, когда ты считаешь человека очень хорошим, просто замечательным, а он тебя разочаровывает. Но, возможно, это пойдет только на пользу. Когда ты вернешься в Шотландию, тебе будет где жить, а у него будут деньги, чтобы тебя поддержать. Он будет членом совета и сможет говорить от твоего имени. И ты будешь женой великого шотландского лорда, а не изгоя.
– Тебя тоже разочаровывали? – Я спрашиваю так тихо, что мне кажется, что она не слышит меня сквозь потрескивание горящих поленьев.
Она снова поднимает взгляд четных голубых глаз на меня.
– Да, – говорит она. – Должно быть, ты уже что-то слышала о моих бедах. Да, кажется, все уже знают, что Генрих завел любовницу в самый первый год нашего брака, когда я была в уединении с нашим первым ребенком. С тех пор так и повелось, у него постоянно кто-то есть. И сейчас тоже.
– Кто-то из твоих фрейлин? – отваживаюсь я спросить.
Она кивает.
– Что делает это все только еще хуже. Двойное предательство. Я же считала ее своей подругой и относилась к ней хорошо и с заботой.
Я едва позволяю себе дышать. Мне очень хочется узнать больше, узнать, кто именно из фрейлин в этом замешан, но не решаюсь спросить. Есть в Екатерине такое, что не позволяет задавать подобные вопросы. Даже сейчас, когда мы сидим с ней на стульях одной высоты перед камином.
– Но это не может быть серьезно, – предполагаю я. – Это просто развлечение для молодого мужчины. Все молодые мужчины этим страдают. Генрих увлекающаяся натура и любит играть в кавалера.
– Возможно, для него это игра, – с достоинством говорит она. – Но для меня это все вполне серьезно, и, конечно, это очень серьезно для нее. Я не подаю вида и обращаюсь с ней так же по-доброму, как и раньше. Но меня это очень беспокоит. В те ночи, когда он не приходит ко мне в опочивальню, я все думаю, не с ней ли он. А еще, – ее голос задрожал, – мне очень страшно.