– Леди мама, бросьте мне платок! – кричит Яков, и я перегибаюсь через перила королевской ложи и бросаю ему свой платок, и он бросается к нему и промазывает снова и снова до тех пор, пока ему не удается его подцепить. И тогда я и его компаньоны аплодируем его умению и настойчивости.
Шотландские лорды умоляют герцога Олбани вернуться, я же не присоединяю свой голос к ним. Пока его нет, Генрих пишет мне о долгосрочном мирном договоре между Англией и Шотландией, гарантирующем мир на приграничных землях. Это длинное вдумчивое письмо, которое ничем не напоминает то, в котором он покрывает меня оскорблениями. Он пишет о своей заботе о родном племяннике, моем сыне, признавая его право наследия английской короны, равно как и шотландской. Он пишет о том, что Господь пока так и не благословил его и королеву сыном, и никто не может сказать, что же стало тому причиной, хотя никто не вправе рассуждать о воле Божьей. Кто знает, возможно, Господь усмотрел, чтобы в один прекрасный день Яков стал королем объединенного королевства. У меня кружится голова от мечтаний, и я уже представляю себе, что со времен короля Артура, правившего Британией, Яков станет первым, кто повторит его подвиг.
Кардинал Уолси присылает мне письмо с выражением своего почтения, чего я совершенно не ожидаю от человека, постоянно обедающего в обществе дядюшки моего бывшего мужа и слышавшего обо мне одни гадости. Даже лорд Дакр сменяет свой тон в общении со мной: теперь я восстановила свой статус английской принцессы и вдовствующей королевы Шотландии. Пока Олбани во Франции, я – единственный регент, и я не вижу препятствий, которые могли бы мне помешать короновать сына следующей весной, когда ему исполнится двенадцать лет. Почему бы нет? Его растили как короля, он с самого начала знал о своей судьбе и получил обучение и воспитание, как подобает королю. Верный Дэвид Линдси охранял его и служил ему всю его жизнь. Никто из людей, впервые встречавших юного короля и его сдержанную и элегантную манеру держать себя, не сомневался в том, что перед ними юноша, входящий в свою пору, в пору своего величия. Двенадцать – хороший возраст взросления для мальчика, и если он подходит для вступления в брак, то почему его нельзя короновать? Что может стать лучшим способом объединить страну, чем коронация короля?
Стоило мне исполниться решимости принудить к этому решению совет лордов, которые склонны к тому, чтобы подождать еще пару лет, как в Шотландию без всякого предупреждения возвращается герцог Олбани, а сын Норфолка, граф Суррей, жестокий командир и сын жестокого командира, сносит с лица земли крохотный городок Джедборо и разрушает аббатство. Просто чтобы показать, что шотландцы беспомощны против силы английской армии.