И тем не менее каждое утро Дафния сжимается от ужаса, проезжая мимо. Всякий раз, когда они подъезжают к дому Бакли (Да! Вот здесь! Оно, то самое место!), память её снова и снова возвращается в тот страшный день. Образы сменяются в голове с калейдоскопической быстротой, мелькают, словно карты в руках опытного фокусника, демонстрирующего свое искусство перед зачарованным зрителем.
Вот она открывает парадную дверь и видит на пороге Энни и Хью Моулони. У обоих совершенно раздавленный вид. Она ещё в кухонном фартуке, радостно улыбается, но улыбка тотчас же сбегает с её лица, как только Хью начинает говорить…
Искорёженные велосипедные колёса, сломанный руль, вывернутая наружу велосипедная рама какого-то непривычного цвета — лаванды. Весь этот металлолом свален в кучу возле стены дома Бакли. Чуть поодаль валяются помятые крылья…
Прямо на дорожке, ведущей к дому, сидит водитель мусоровоза, низко опустив голову, отчётливо видна его лысая макушка. Он нервно вертит в руках красную чашку с чаем, расплёскивая содержимое в разные стороны…
То там, то здесь вдоль дороги замерли группки соседей. Её замечают, люди начинают толкать друг друга локтями, все головы поворачиваются в её сторону. Кто-то не выдерживает и громко всхлипывает…
Тело Финна закрыто серым одеялом, из-под которого наружу выглядывает его коричневый ботинок. Она рывком сдёргивает одеяло: невидящие глаза полуоткрыты, ярко-алая кровавая дорожка стелется по земле от того места, откуда его поднимали на носилки…
Почерневшее от горя лицо Мо в морге. Финн лежит на холодном каменном столе. А они беззвучно застыли с двух сторон. У Мо дёргается нижняя губа и чуть слышно стучит челюсть. Но больше никаких проявлений отчаяния. Работник морга молча снимает простыню с тела, чтобы она могла взглянуть на мёртвое лицо сына…
— Спасибо за подарок.
— Что? — Дафния непонимающе смотрит на Уну, всё ещё погружённая в свои мысли.
— Мне понравился топик. Очень миленький.
— Правда? Я там на всякий случай оставила чек. Вдруг ты захочешь…
— Нет, он мне нравится! Я точно оставлю его себе.
— А по размеру? Я не вполне была уверена…
— Всё отлично, размер мой!
— Тогда хорошо! Я очень рада, что он тебе понравился.
Она включает сигнал поворота. «Хватит! — приказывает она себе. — Больше никаких невесёлых мыслей!» Она уже устала от собственных горестей. Когда же в её жизни забрезжит хоть какой-то лучик света? Может, уже пора гнать прочь собственную грусть?
Они поворачивают за угол, объезжая магазин, в котором продаются любимые шоколадные батончики Мо с ореховой начинкой.