— Вот эти документы, по моему мнению, могут вызвать сомнения у господ из разрешающих, поэтому они нуждаются в замене. Недостатки, которые он лично и его заместитель, господин Коган, обнаружили в представленных документах, они сейчас объяснят уважаемым господам клиентам.
Надо сказать, все их замечания хоть и были, возможно, оспариваемы, но вполне могли быть источником для соответствующих придирок со стороны проверяющих. Конрад посмотрел на Николая Николаевича, Василия Васильевича, внимательно слушающих объяснения Лазаря Моисеевича с господином Коганом, и также внимательно просматривающего отложенные документы юриста, готовившего документы вместе с Фридрихом, принялись было возражать. Советник, слушая их возражения, только одобрительно покачивал головой. Лазарь Моисеевич некоторое время слушал их возражения, развел руками:
— Принимать в этом случае решение — это прерогатива уважаемого господина-клиента. А лично мое дело — предупредить о возможном риске. Свое видение я уже доложил.
Конрад решительно собрал все отложенные документы в один файл. Повернулся к юристу и Фридриху, спросил:
— Все понятно, что надо переделать? Сколько на это потребуется времени?
Поколебавшись, Фридрих озвучил срок:
— Не менее недели.
Конрад повернулся к Лазарю Моисеевичу:
— А Вы за какое время сможете сделать все необходимое, имея под рукой моего помощника и юриста?
Хозяин конторы поднял очи к небу пошлепал губами и объявил:
— Я постараюсь все сделать за сутки. Но это, конечно, за определенную плату.
Николай Николаевич и Василий Васильевич утвердительно кивнули головами.
— Хорошо, на этом и порешили. Тогда следующий вопрос: за какой срок Вы в состоянии оформить сделку?
Снова Лазарь Моисеевич и господин Коган возвели очи к небу, зашлепали губами и после довольно длительного раздумья объявили:
— Не менее недели.
Но Конрад, под отрицательные покачивания головами своих советчиков, твердо ответил:
— Не более трёх суток, а лучше за двое.
Лазарь Моисеевич встрепенулся и начал пространно, хотя и горячо, но как-то невразумительно, убеждать уважаемого господина Клиента, что это никак невозможно. Но, видя его непроницаемое лицо, довольно быстро прекратил и под свои же причитания о том, как он никогда не может ни в чём отказать своим клиентам даже, если ему при этом приходится разорваться на части, сказал:
— Я очень постараюсь, так как желание клиента для меня — закон, и ради этого я готов не спать, забыть о семье и других делах. В течение трёх суток я разорвусь, но исполню это желание.
После этого начался торг, причем хозяин конторы торговался как заправский торгаш. Однако в лице советника Василия Васильевича встретил достойного соперника, который ни сколько не хуже владел техникой торговли, да к тому же лучше него умел пользоваться своими знанием по физиогномистике, чем вызвал сначала удивление, а затем и настоящее уважение. Остальные молча слушали этот спектакль. Вот только иногда господин Коган подпрыгивал на стуле и, видимо, из последних сил удерживал себя, чтобы не помочь своему шефу. Но и этот спектакль двух «прожженных торгашей», в конце концов, закончился. Вытирая огромным клетчатым платком вспотевшую лысину, шею, Лазарь Моисеевич торжественно объявил о согласии с представителем клиента, по его мнению, настоящим знатоком всех расценок на все действия конторы. Конрад, выслушав их и увидев утвердительный кивок Василия Васильевича, обернулся к Фридриху и юристу: