Ноэль, между тем, пользуясь наступившей тишиной, произнесла краткую, но достаточно эмоциональную речь, в которой перечислила многочисленные беды, постигшие Танарис за последние годы, и пообещала быстренько всё разрулить. С нашей помощью, естественно. Голос у герцогини оказался звонкий, говорила она внятно и по делу, так что программная речь была встречена вполне благосклонно. Когда наша светлость в конце призвала сбросить ненавистное ярмо империи и вернуть исконные вольности, при этом вполне профессионально выхватив из ножен эффектно блеснувший на солнце палаш (позолоченный эфес, клинок эльфийской работы!), со стороны окружавших площадь горожан даже послышались приветственные крики. Наемники хранили гробовое молчание, продолжая завороженно пялиться на бронированные сиськи ораторши.
Впрочем, от нас особых восторгов и не требовалось. Выступление явно было ориентировано на коренных танарисцев, "мертвецы" же лишь подчеркивали серьезность намерений будущей самовластной правительницы герцогства. И с этой задачей мрачные шеренги молчаливых, закованных в сталь головорезов справились на отлично. А поскольку требуемый результат был достигнут, затягивать церемонию не стали. Знаменосец склонил флаг со скелетом перед штандартом ле Марров, ле Кройф, а за ним и остальные офицеры, встав на одно колено, быстро пробубнили стандартную клятву верности, Ноэль произнесла положенный ответ и... всё.
Спустя всего лишь полтора часа мы покинули Агберд, направляясь к столице Танариса. И вот это уже была война.
Глава XLVIII
Начало войны вышло достаточно пафосным. Ноэль прямо к крыльцу подвели настоящего боевого коня, на которого она, несмотря на доспехи, взобралась почти без посторонней помощи и, сделав суровую моську, решительно махнула рукой куда-то в сторону южных ворот. После чего, тронув шпорами бока коня, подала подданным наглядный пример, первой начав освободительный поход на столицу. Вслед за герцогиней двинулись верные соратники, среди которых затесалась вездесущая эльфийка. Дальше маршировали мы, ну и в самом конце громыхали телеги обоза, к которым присоединилось несколько новых повозок с герцогской поклажей.
Дворяне эскорта, разбившись на две группы, прикрывали её светлость спереди и сзади, попутно расчищая путь от заполонивших ведущую к воротам улицу зевак. В воротах, кстати, кто-то заранее вывесил здоровенный, хоть и порядком полинявший, флаг Танариса и еще какое-то полотнище с изображением тележного колеса, пастушьего посоха и непонятной палки-копалки - видать, гербом города. Так что в свой священный поход борцы за права коренных танарисцев отправлялись под мягкий шелест колышущихся над их головами знамен.