Ренат гадал, что кроется за историей ее отца. Столько лет инженер Курбатов, а затем брат Онуфрий не заикался об армейской дружбе, ни слова не проронил о бывшем сослуживце, и вдруг — заговорил. Мол, его сны дурные беспокоят…
Какой смысл ворошить прошлое? К смерти генерала солдаты не причастны. По крайней мере, так утверждает отец Ларисы. Когда друзья-приятели сообразили, что произошло неладное, первым в дом кинулся Сазонов, влетел в комнату и застал генерала уже без признаков жизни. Тот внезапно упал головой на стол и… испустил дух. Никаких денег в свертке не оказалось. По словам брата Онуфрия, вместо купюр перед покойником лежали несколько странных предметов, похожих на черепки. Никакой ценности они собой не представляли.
Ренат мысленно перенесся на место происшествия…
— Ты видел? — бормотал Сазонов, озираясь по сторонам. — Видел?
— Что? — не понял товарищ. — Что я должен видеть?
— Знаки… огненные! Знаки…
— Какие знаки? Где?
— На стене!.. Это сатанинское искушение, вот, что! — размахивая руками, бормотал Витек. — Адское пламя!
Курбатову стало страшно. Товарищ выглядел и вел себя как безумец. Его глаза лихорадочно блестели, губы дрожали, грудь судорожно вздымалась. Он твердил про «огненные знаки», хотя ничего подобного в комнате не было. Правда стена была сажей измазана, будто кто-то начертил углем загогулины. Свеча на столе потухла, генерал не двигался и не дышал. Его черты заострялись, кожа бледнела. Рядом с рукой покойника лежала пачка сигарет: очевидно, генерал собирался закурить, но не успел.
— Беда! Надо прораба будить! — выдохнул Курбатов и побежал по лестнице наверх, в мансарду. Там раздавался молодецкий храп. Все попытки растолкать пьяного ни к чему не привели.
— Труба дело, — сдался солдат. — Это дрова, а не человек!
Он выругался и спустился в горницу, к Сазонову.
— Черт! Пошли в поселок, Витек, в милицию!
На лице товарища появилось более осмысленное выражение, он уставился на сослуживца и мотнул подбородком.
— Нас же загребут в каталажку, брат! Скажут, мы того… генерала порешили!
— А мы расскажем, что он сам…
— Кто нам поверит? Посадят за убийство, как дважды два!
— Какое убийство? — опешил Курбатов. — Он своей смертью умер. Мы свидетели.
— Мы — подозреваемые! — нервно возразил Витек, прижимая руки к груди. — А скоро станем обвиняемыми! Сечешь? Бежим отсюда, пока прораб не очухался. Пусть он с милицией объясняется! Ему больше поверят!
— Ты че, Витек, ошалел? Погляди на труп, он же целехонький… Никаких повреждений нет. Ни раны, ни ушиба. Как сидел, так и сидит…
Курбатов указал дрожащим пальцем на генерала, который словно прилег щекой на стол и уснул. Казалось, что человека просто сморила усталость.