Дуэль с Оракулом (Солнцева) - страница 132

Свеча догорела, и сцену поглотил мрак. Ренат продолжал ощущать запах дыма и конского пота от попон, сваленных в кучу в углу шатра.

— Что же там, в мешочке, такое? — ломал он голову.

На ум пришел генерал Лукин. Неужели, он вытащил из мешочка то, о чем говорил барон? Бравый вояка не знал, что на эту штуковину нельзя смотреть!

— Нельзя смотреть… — прошептал Ренат, вспоминая черную метку на лице покойного Лукина. — Почему нельзя?

Неудивительно, что генеральша не показывала «музейный экспонат» членам своей семьи и тщательно скрывала эту тайну. Пока муж не добрался до ящичка. Его судьба известна… Но куда «экспонат» подевался после смерти генерала?

Курбатов и Сазонов! Только они могли видеть то, что должно было оставаться скрытым от чужих глаз. Однако брат Онуфрий ничего такого не говорил. Видел он или нет?

Лариса звонила из Уссурийска и скупо сообщала, как идут дела. Сазонов скончался до ее приезда, но оставил ей наследство. А в гостинице она встретила ученого, который изучает аномальные явления… Вчера Лариса рассказала, что дважды заблудилась в окрестностях города, и оба раза попадала в дом некого самозванца. На вопрос Рената, кто этот самозванец, она отделалась шуткой и смехом. Хотя ей было совсем не весело…

Мысли о ней сменялись в сознании Рената картинками с ящичком, как слайды в цветном слайд-шоу. Жена Лукина привезла ящичек в Москву в чемодане с личными вещами. Генерал уговаривал ее не тащить с собой старые тряпки, но красавица супруга была непреклонна.

Потом ящичек с ужасным содержимым перекочевал в кладовую. Евгения Павловна прятала его среди домашней рухляди, и если бы не ремонт, генерал, вероятно, прожил бы еще несколько лет. На свою беду он похитил кожаный мешочек в надежде, что жена не скоро обнаружит пропажу. Лукин хотел положить конец неприятностям в семье, но вышло наоборот. Его затея обернулась против него.

— Выпусти меня! — произнес кто-то прямо в ухо Ренату. Он вздрогнул и оглянулся. Комната была пуста…

Засекин был в легких спортивных брюках и мятой рубашке навыпуск. Небрит, глаза за стеклами очков покраснели от недосыпания.

— Простите за мой вид. Я не успел переодеться.

— Ничего. Я тоже в халате, — улыбнулась Лариса и указала на кресло. — Присаживайтесь.

Она тоже выглядела не лучшим образом: измученная, с влажными после душа волосами, с лихорадочным румянцем на лице.

— Вы плохо себя чувствуете?

— Не обращайте внимания, Аркадий. Нашей беседе это не помешает.

На журнальном столике стояла тарелка с кусочками льда, которые начали таять. Перед приходом Засекина Лариса прикладывала лед к припухлости на голове, полученной в результате падения. Травма казалась пустяковой, но продолжала беспокоить.