«А если ты ни в чем не виноват? — подумала Лариса. — Если грех вовсе не твой, а мой? Пришло время платить по счету…»
— Скажешь, что приехала на край света просто повидаться с бывшим сослуживцем своего папаши? — вклинилась в ее размышления Ирина.
— Мой отец стал монахом, как тебе известно. К нему труднее подобраться, а бедняга Сазонов старел в одиночестве. Поэтому ты выбрала его?
— Допустим.
Разговор пошел начистоту. Отпираться Ирине не было смысла. Она пробралась ночью в номер Ларисы не для того, чтобы лгать и выкручиваться.
— Виктор Петрович умер почти как генерал Лукин, твой дед.
— Очень похоже, — кивнула девушка. — Только это наше семейное дело.
— Зачем ты здесь?
— Я не собиралась причинять тебе вред… просто решила поговорить.
— Почему же не позвонила? Не предупредила о визите?
— За мной следят, — смутилась Ирина. — Я вынуждена так поступить, чтобы о нашей встрече никто не знал. Лишние глаза и уши — лишние проблемы.
— От кого же ты прячешься? От своей подружки Кати?
— А что мне остается? Катя втемяшила себе в голову, что у Сазонова было золото, которое он отыскал в тайге, будучи охотником. И будто бы я в курсе, где клад! Это полная чушь. Но Катю не переубедишь. Она наблюдает за мной, контролирует каждый мой шаг. Мне приходится… О, черт! Как меня все это достало!..
В комнате было тепло, но девушка дрожала. Ее лицо исказила гримаса негодования.
— Под каким предлогом ты вышла из дома так поздно? — сухо осведомилась Лариса.
— У меня бывают ночные дежурства. Иногда я подменяю кого-нибудь из коллег. Ночные оплачиваются по двойному тарифу. Я вынуждена выкручиваться, лгать…
— Значит, ты сказала Кате, что остаешься на ночь у больной старушки?
— Это не вызовет подозрений. Хотя… я уже ни в чем не уверена. Катя подвергает сомнению любое мое слово. Она помешалась на золоте!
— Что тебе нужно от меня?
— Генерал Лукин стащил у своей жены, то есть у моей бабки, одну вещь. Из благих побуждений, разумеется. С той самой минуты наша жизнь пошла под откос…
* * *
Ренат снял комнату в деревянном доме на краю улицы, которая упиралась в лесопосадку. Хозяин, седой сгорбленный старик, выдал ему электрочайник, нехитрый набор посуды и попросил не пьянствовать, никого к себе не водить и не шуметь после полуночи.
— Я трезвенник, — заверил его Ренат. — Буду тише воды, не волнуйтесь.
Старик был туговат на ухо, но переспрашивать не стал.
— Деньги вперед, — заявил он.
Постоялец заплатил ему за неделю, и едва хозяин вышел, с наслаждением улегся на железную кровать с горой подушек. Сквозь полосатые занавески в комнату заглядывала луна. Желтый абажур свисал с потолка на длинном шнуре, в углу блестели искусственной позолотой иконы. Дверцы шкафа рассохлись от времени и покосились. Жилище постарело вместе с хозяином, но еще хранило своеобразный провинциальный уют. Запах воска и гераней действовал успокоительно и усыпляюще.