Впрочем, сейчас у меня основная проблема -- легализоваться, а там посмотрим. Что-то, кстати, царь не идет. Ан нет, вон и шаги слышны, половицы тут скрипят, незаметно подкрасться большая проблема если что.
...
К моему удивлению, вошедший оказался совершенно непохож на Ивана Васильевича. История не сохранила портрета этого человека, но коллегу в нем я прочувствовал сразу...
Разговор с Иваном Михайловичем Висковатым, думным дьяком и главой Посольского приказа получился непростой. Как-никак в это время единственная разведка Московии при его заведении и обреталась. Говорили мы на латыни, благо ее я знал еще с Белгородской Духовной семинарии, как и церковнославянский с древнегреческим. Но светить знание этих языка во избежание ненужных вопросов не стал, а вот латинский как раз сейчас основной в общении образованных людей Европы, так что по их понятиям я его знать могу и даже должен. Остальные два в мою легенду не вписываются совершенно.
Все прошло как по маслу: моя легенда сомнений не вызвала, напротив, была принята более чем благосклонно, похоже серьезные у них тут с мастерами проблемы. Вопросы, конечно, были, но в основном о моей работе в Италии и о путешествии в Индию. Испания и Португалия дьяка интересовала мало, встрепенулся он только при рассказе о серебре и золоте из Нового Света.
Мое желание заняться поиском руд и выделкой железа вызвало у него неподдельный восторг, и вкрадчивый вопрос на тему: а могу ли я пушки лить. Вопрос неспроста -- скажи да, и тут же начнут активно уговаривать провести остаток жизни на Пушечном дворе, а оно мне надо? Пришлось развести руками: мол, как льют, видал, но за малостью лет до сего дела не допускали, сам процесс и некоторые тонкости помню, но смутно, пробовать надо, может быть, что и получится. Глава Посольского приказа, вздохнув, и молвил, мол, нет, так нет, но ежели выйдет, государь ценой не обидит и милостями своими не оставит. Затем он поинтересовался, знаю ли иных мастеров добрых, готовых в Московию перебраться.
Прикинув, что более удачного момента может и не подвернутся, я посоветовал отправить, кого-нибудь в Хемниц, к Георгу Бауэру, дабы пригласить того в Москву, не забыв при этом рассказать об изданных им книгах по металлургии и рудному делу. Кроме немца, упомянул венецианца Джамбатисто Бенедетти[3], посетовав, что где искать сего математика и астронома, ума не приложу, но дело того стоит, ибо труды его могут великую пользу дать, в том числе и для дела ратного. И добавил, что коли, не удастся сыскать, или уговорить, то есть еще его учитель -- Никколо Фонтана, по прозвищу Тарталья[4], который разбирается в тех делах ничуть не хуже. Упомянул еще о враче и профессоре математики Миланского университета Джироламо Кардано[5].