В камере наступает отбой. Ветухаи выключают свет. Остается только «луна», лампочка в пол накала под потолком, закрытая решеткой. Потихоньку звуки тюрьмы наполняют собой всю камеру. Тюрьма оживает ночью. Тянут «дороги» между хатами. Летом вынимают рамы со стеклами и только решетки отделяют от внутреннего двора, все слышно, словно происходит совсем рядом. Постукивания и условные крики:
– Поставьте глаза! – слышится крик откуда-то из темноты.
Это в «этапке» наводят дороги с внешним миром, «этапка» камера в подвале. Там собирают всех, кто уже осужден, для отправки по зонам, местам отбывания наказания. В эту «хату» стекаются все пути дороги. Грузы на этап, в «общее» (общак , собирают сигареты, чай для тех кто нуждается в поддержке), малявы по делу и без. Обычно в такой хате сидит смотрящий за тюрьмой. Следит что бы не было беспредела между арестантами. Поставить глаза значит, выставить «обезьянку», из угловой камеры. Это меленькое зеркальце, закрепленное на проволоке или на туго скрученной газете. Смотрят чтобы вертухаи не обрывали багром «дороги» между «хатами».
Закир с трудом понимал где он. Еще вчера он веселился на своей свадьбе. Не успели молодожены произнести торжественный тост, как неожиданно ворвались вооруженные люди и с криками «всем оставаться на своих местах», подбежали к Закиру и при всех повалив его зачем то на пол ,заковали в наручники. В этот день арестовали всю его банду, промышлявшей незаконной выкачкой нефти из магистрального трубопровода «Дружба», всего двенадцать человек. Врезки делали в отдаленных труднодоступных местах, специальным прибором, что бы не упало давление в трубопроводе. Делали отвод в ближайшую лесопосадку и потом подгоняли бензовозы ночью, чтобы откачивать нефть. Один из таких бензовозов и поймали в недавно устроенной засаде, на парней Закира. Всего таких бензовозов было десять, и врезок было до десяти в разных местах трубопровода. Нефть потом продавали под видом мазута на предприятия. Превращение жидкого золота в золото реальное приносило отличный доход.
И вот сегодня лежит Закир на наре, грязный матрац накрытый серой простыней, подушка, которая воняет собаками. Двигаются какие-то люди, это что за место вообще – стучится в каждой клетке тела, «что это за черти, я наверно уже в аду». Это все что можно было понять из происходящего. Кто-то заваривал чай, кто-то нарезал сало и хлеб, некоторые сидели на нарах и шепотом разговаривали. В углу два непонятного вида человека что-то колдовали над табуреткой:
– Ну что, готов? – прошептал один из них, сжимая в руке ботинок.