Пружаны выглядели, как военный лагерь. На улицах стояли грузовики, танки.
От военных товарищей мы узнали, что шоссе в направлении Жабинки свободно, но ненадежны еще переправы. Поэтому в Жабинку выехали утром 26 июля на лошадях. В Жабинке встретили всех районных руководителей во главе с первым секретарем райкома партии В. А. Петровым. В райкоме три комнаты забиты до отказа партизанами. По существу, это было первое официальное заседание райкома и райисполкома с руководящими работниками. Тов. Петров в довоенное время работал в одной из центральных областей Российской Федерации. В Белоруссию попал в качестве комиссара 8-й партизанской бригады, которой командовал полковник С. Г. Жунин. Эта бригада была переправлена через линию фронта под Витебском и своими рейдами по тылам противника причинила врагу немало беспокойств. Затем она всем составом была направлена в западные области Белоруссии и таким образом оказалась в Брестской области.
Идем по поселку. Всюду видим груды развалин. «А что осталось от красивых улиц нашего Бреста?» — думалось невольно.
Ночевали в Жабинке. Но спать почти не пришлось. Со стороны Бреста доносился гул артиллерийской канонады. К утру немного стихло, а потом снова заработала артиллерия.
Утром 28 июля двинулись в путь: кто на автомашинах, кто на партизанских повозках, кто верхом на лошадях, а многие пешком. Шоссе во многих местах разрушено, забито транспортом и танками. Долго стояли и у переправ, наспех сооруженных саперами. Километрах в десяти от Бреста нас остановил военный патруль. На окраине города — другой. Порядок есть порядок.
Семнадцать часов. Въезжаем на Московскую улицу. До войны это была улица-парк — широкая, зеленая, веселая. По ней проходит шоссе Москва — Варшава. Теперь мы въезжали в пустынную, неприветливую, обезображенную улицу. Полное безлюдье, запустение, тишина. Груды щебня и пепла, обгоревшие доски и бревна. Во многих местах пожар еще продолжается. От едкого дыма першит в горле. Здание городского почтамта смотрит на нас пустыми опаленными проемами окон. Из них валит густой дым.
Главная магистраль города — проспект 17 сентября (сейчас улица Ленина). Здесь та же картина. Некоторые здания улицы были разрушены еще 22 июня 1941 года. На руинах этих домов вырос бурьян. Дом спорта разбит. От здания театра остались обгоревшие стены, в которых зияют огромные пробоины.
От сердца немного отлегло, когда мы увидели, что с внешней стороны здания областной больницы и обкома партии и все другие здания этого участка улицы невредимы. Только фасад здания обкома обезображен грязно-зеленой маскировочной краской. Даже плакучие ивы, клены, посаженные нами еще в 1939 году, уцелели. Парадная дверь закрыта. На ней надпись: «Мины». Такая же надпись и во дворе. Однако желание узнать, в каком состоянии находится здание, оказалось сильнее этого предостережения. Зашли вовнутрь. Центр здания пробит бомбой. Лестница завалена. По остаткам разбитой мебели, по грудам бинтов, пузырьков, по характерному больничному запаху мы догадались, что у гитлеровцев здесь был госпиталь. Последнее время он, видимо, был так переполнен, что раненые размещались в коридорах и подвалах на соломе.