– Обычная лаборатория, где работают с человеческим материалом – ставят опыты над детьми, – прошептала Алиса, военный как будто её услышал и попенял гражданскому:
– Ваш обычный статус и привлёк внимание противника. Вы же знаете их щепетильность. Там каким-то образом узнали, что подопытные в этой лаборатории дети. Цель операции по разгрому вашей сверхсекретной лаборатории они не скрывают – спасение детей! Кинокадры результатов ваших обеспечивающих секретность экспериментов демонстрируются не только во всех массмедиа стран противостоящей нам коалиции, но и в нейтральных! Эти чистоплюи организовали нападение для спасения детей, заодно и уничтожили результаты всех ваших сверхсекретных исследований!
– Но как они узнали, что… – начал гражданский (с военным говорил он один, остальные молчали), но сказать ему не дал бригаденфанер:
– Видно, слишком уж прикрывались и не учли, что наш противник способен на такую операцию только ради спасения малолетних сопляков. А вы слишком уж малолеток для своих опытов собрали, вот и пожинаете теперь плоды!
Военный развернулся, показывая, что не намерен дальше продолжать разговор. Он и остальные люди в форме направились к катерам. Второй гражданский спросил у первого:
– Так что теперь делать? Может, действительно обследуем скалу? Сегодня день и завтра у нас есть.
Первому, видно, было страшно лазить по скалам без охраны. Бригаденфанер выставил часовых только у катеров, не собираясь выделять солдат для охраны, как поняла Алиса, этих учёных-живодёров (не потому, что осуждал их, а, скорее, из вредности), о чём первый гражданский сказал второму. Гражданские некоторое время ещё поспорили, но, видно, лезть на скалы никому не хотелось, хотя сторонник проверки упирал на то, что уже прошло больше месяца после нападения, да и сразу на остров были направлены значительные силы для ликвидации диверсантов. Вряд ли кто из штурмовавших остров уцелел и сейчас помешает поисковой группе. Но Алиса уже не слушала, она думала, как выбраться с этого острова, ведь когда эти файты уплывут, она останется одна на острове без еды и воды. Ну ладно, воду-то ещё как-то можно найти, а вот без еды долго ли она протянет, тем более что помощи ждать неоткуда. И тут до Алисы дошло, о каком сроке, прошедшем после нападения, говорили эти файты: месяц! Даже больше! Получается, что она в пещере в той луже пролежала больше месяца! Без еды! Пусть там и была вода, но Алиса бы её точно не пила, да и теперь и не стала бы это делать, даже под страхом смерти! А сейчас… В животе Алисы забурчало, словно он вспомнил о том, что неплохо бы подкрепиться, но голода не было! Алиса крепче сжала нож, при этом посмотрела на свои руки. Вот тут женщине стало страшно – это были не её руки! Узкие и тонкие, без тех бугров мышц, что должны были быть! Алиса развернула руку и посмотрела на запястье – родинка была на месте, глянула на руку выше локтя татуировка была на месте! Но сами руки! Такие у неё были ещё в юности, до того как пошла на армейскую службу. Алиса, сделав глубокий вдох и выдох, стала себя рассматривать: то, что могла увидеть, благо одежды на ней не было. Исчезли кубики пресса, исчезли мышцы на ногах, грудь стала меньше и более упругой, раньше у Алисы грудь была такая, какой положено быть у сорокачетырёхлетней женщины. В тренажёрном зале груди как-то мало внимания уделяется, вернее, совсем не уделяется. Алиса задумчиво произнесла, проведя рукой по своим ягодицам: