Мемуары двоечника (Ширвиндт) - страница 73
Дарю ее вам. Включили телевизор, посмотрели новости… и вместо валокордина:
— И это единственное, что меня не устраивает?
И все, и отпустило.
На этой высокой ноте завершились наши черноморские приключения. Мы получили долгожданный денежный перевод от родителей, купили билеты в Винницу и поехали устроить сюрприз нашему общему другу Роме.
Рома
Прежде чем рассказать о судьбоносном событии моей биографии, о знаменитом «снятии флага», я хочу сделать одно «лирическое отступление».
Одним из ключевых персонажей в этой драме, как, впрочем, и в моей жизни, является Рома. Роман Ефимович Козак (29 июня 1957, Винница, Украинская ССР — 28 мая 2010, Москва) — советский и российский театральный актер и режиссер, Заслуженный артист Российской Федерации, Заслуженный деятель искусств России. Был художественным руководителем Московского драматического театра им. Пушкина.
Когда Ромы не стало, мы, его друзья, написали книгу, которая так и называется «Рома. Роман Козак глазами друзей»[6]. И вот что рассказал я.
Однажды давным-давно, страшно вспомнить когда, а точнее, 19 октября 1975 года, мне позвонил мой друг Аркадий.
— Я хочу познакомить тебя с неким Романом. Он — НАШ!..
Мы встретились в переходе метро «Площадь Ногина»: Аркадий, я и какой-то парень. Я открыто и дружелюбно протянул руку и сказал:
— Миша.
Парень внимательно посмотрел на меня, а потом взял и плюнул. Да-да, плюнул! Не в переносном смысле, а в самом прямом — слюной! Естественно, я плюнул в ответ.
И все… Началось.
Вернее, началась.
В этот самый момент началась ЖИЗНЬ.
Как это объяснить, я не знаю. Ни одному живому существу я бы не простил такой оскорбительный и меткий плевок.
Много лет спустя
Очень многообещающий плевок, который стал эпиграфом к дружбе, руководившей нашими жизнями целых 35 лет.
И мы кожей чувствовали это ее руководство. И свою ответственность перед ней.
Рома иногда звонил мне среди бела дня и требовательно, с каким-то особым нажимом, спрашивал:
— Друг?
— Конечно, друг, о чем речь!
Частенько я вынужден был отвечать «Нет». Тогда с его стороны следовало резкое: «Все, пока», и на этом разговор обрывался. Это не было проверкой наших отношений на прочность — просто банальный вопрос, выпиваем ли мы вечером или нет.
Друг — это, пожалуй, самое емкое и правильное слово для того, что можно предложить.
Или попросить.
Или разделить.
В общем, для всего.
Очень тонкая и сложная система отношений скрывалась за «другом». Свой необъяснимый мир. Свой изощренный, временами извращенный и, на мой взгляд, восхитительный юмор, который, увы, никто кроме нас не понимал.