Представление было пропитано таким нафталином, игралось, говорилось, пелось, шутилось настолько формально и неестественно, что я стал побаиваться зрительской расправы… но когда раздались крики «Браво!» и гром аплодисментов — я опешил еще больше.
За годы закулисной жизни во мне, как оказалось, сформировался некоторый вкус. Сам того не зная, я научился отличать чистое искусство от не менее чистой халтуры. Крутя ручки настройки, я вдруг понял, что папа, Андрей, дядя Зяма — настоящие, большие актеры, и уже за одно это осознание я благодарен тому концерту.
Александр Шуров и Николай Рыкунин, известные в свое время сатирики-куплетисты, находились тогда на излете славы и поэтому выступали в межсезонье по санаториям и домам отдыха. Они же и сформировали эстрадный коллектив на эту «гастроль».
Первое, разогревочное, отделение состояло из полного набора санаторных потребностей: классическая музыка, романс, юмореска-скетч, фокусы, автор-шутник, песня-пародия. Во втором отделении царили Шуров и Рыкунин. Вел все это великолепие конферансье. С него и начнем.
Он был велик! И ростом, и носом, и голосом. Звали его Вадим Реутов. За годы эстрадных скитаний он выработал ювелирный набор интонаций, жестов и приемов, заставляющих наивную публику рукоплескать каждой сомнительной репризе. Попробую в эпистолярной форме изобразить вам один из анекдотов Реутова.
Низким, глубоким, эстрадно-протяжным голосом он начинал:
— Встречаются два человека: Лысый и Рыжий… (на слове «Лысый» он поглаживал микрофон, на слове «Рыжий» прикасался к своей роскошной шевелюре). «Что, бог волос не дал?» — спрашивает Рыжий (опускает «Лысый» микрофон и долго, снисходительно на него смотрит). Лысый отвечает (микрофон взлетает и триумфально вперивается в «Рыжего»): «Давал рыжие — не взял!»
Быстрый поклон и глухое урчание в микрофон:
— Э-э-э-э-э.
И все. Это «Э-э-э» добивало раненых. Шквал аплодисментов цинично обманутых зрителей, и невозмутимый конферансье объявляет следующий номер.
За музыку отвечал милейший, добрейший, круглейший Борис Мандрус. Он был аккомпаниатором от бога. Под него пели все советские исполнители «живых» песен: от Шульженко и до Миронова… Поговаривают, что и Шаляпин не раз сталкивался с маленьким Борей-пианистом.
У нас он работал и сольно: давал классику в массы и аккомпанировал романсам Эльмиры Жерздевой — той самой, которая исполнила арию принцессы в мультфильме «Бременские музыканты». Дама она была солидная, крупная. Я ее побаивался, ведь ей, как никому, нужен правильно настроенный микрофон, и, естественно, как и предупреждали, я переборщил с реверберацией.