Что ж, по крайней мере, амбре в хижине стояло очень даже неплохое — лесом пахло, солнцем, свежестью.
— Давай помогу, — ухватившись за лесенку, Богдан задернул ее внутрь, уложил вдоль стены. Теперь, благодаря сваям, от крыльца хижины до земли не менее трех метров. Видел уже прежде такие конструкции в других странах Юго-Востока и знал про главное их назначение — защиту жилья от тигров и змей.
— Дверь закрывать не будем, — распорядился вполне по-хозяйски, ставя карабин в угол, пальцы занялись шнуровкой башмаков. — Вот я, стало быть, и в гостях. Тебя как зовут-то, красивая?
— Лай Мо, — девушка застыла нерешительно у дверей, лицо скрылось в скрыто глубокой тени. — Ты, наверное, считаешь меня шлюхой?
— Нет, вообще-то, — тон вышел настолько фальшивым, что Богдан счел за лучшее умолкнуть. Ситуация, по большому счету, банальнейшая — зазвала бабенка мужика в гости с конкретной целью, и теперь ей надобно для самоуспокоения услышать что-нибудь красивое. Про любовь-морковь, про судьбу, про притяжение сердец. Сколько уж раз задавали Богдану этот нехитрый вопрос, на разных языках, под разными небесами, в разных выражениях! От уклончивого: «Я тебе действительно нравлюсь?», до лобового, как сейчас. Сколько раз отвечал бравый телохранитель, громоздя галантные словечки чужих наречий, заверяя, обманывая! Не особо-то и старался, скажем честно — если не поверят, так сделают вид, что поверили. Спокойней им так.
Сейчас врать почему-то не хотелось, но и молчанием не отделаться — для Лай Мо этот вопрос, похоже, принципиален.
— Понимаешь, у нас в России на все это смотрят проще. Если женщина нравится мужчине, или наоборот…
— Я ведь не вдова, — сказала она, приблизившись вплотную, опустилась одним движением на циновку. — Мой первый мужчина не был моим мужем. Просто парень, из наших. Потом он погиб, завалило на каком-то руднике, а я уже носила в себе его ребенка…
— Да уж, тяжко тебе пришлось, — посочувствовал Богдан, знающий патриархальные нравы. — Били?
— Нет. Тот парень был внуком старосты, любимым внуком. Мужчины собрались и решили считать меня вдовой, со всем причитающимся уважением. А ребенок все же умер. Родился мертвым. Говорят, что так всегда бывает с детьми, зачатыми без брака.
— Ага, — усмехнулся Богдан. — У нас бы в России тогда национальная катастрофа случилась. Нулевой прирост населения. И вообще…
Новый звук прорезал тишину ночи, оборвав Богданову фразу и вытолкнув в кровь мощную порцию адреналина. Длинная, на весь «рожок» автоматная очередь простучала в джунглях и смолкла. «Калашников», не далее километра! Богуславский присел на корточки у дверного проема (не высовываясь), долго вглядывался в лесную тишь, слушал суматошные вопли обезьян и птиц. Ждал. «Гостевая» хижина отсюда видна отлично, лестница втянута, никакого вокруг шевеления.