Толпа. Одиннадцать мужчин, считая старосту, шесть гладкостволок, два карабина, одна винтовка колониальной эпохи. Недурственно совсем даже. Явной угрозы никто не выказывает, оружие дулом вниз, но все взволнованы, судя по жестам и тону. Кира стоит, прислонившись спиною к свае, разглядывает внимательно автомат. Никто из сельчан о пустом «магазине» не знает, потому от девушки держатся в некотором отдалении.
— Определенно, нас ждут, — оценил обстановку Богдан, приблизившись к Суханову вплотную. — Вы с ними не заговаривайте, Дмитрий Константинович, и на вопросы пока не отвечайте, а то можете спровоцировать ненароком. Для начала сам разберусь.
Их уже заметили — двинулись навстречу, зашумели.
— Бьен као, — поздоровался Хоксли, раздвигая толпу широкими плечами. — Что тут происходит, джентльмены?
На мгновение воцарилась тишина.
— Это вы виноваты во всем! — вскинулся вдруг на грани истерики самый высокий и крепкий, протянул угрожающе руки к лицу Суханова. — Будьте прокляты вы и ваша забава!
Дальше Богдан действовал рефлекторно — шаг вперед, захват, подсечка. Вопреки представлениям, никакими восточными единоборствами сайбанец не владел, а потому через доли секунды сидел на корточках, кряхтя от боли в завернутой за спину руке. Мягкий прием, «сопроводительный» — обезвредить противника, но вреда не нанести. Свободной рукой Богдан достал «беретту» и щелкнул звучно предохранителем. На людей направлять не спешил, потому как прямой угрозы пока не предвиделось.
Немая сцена. Где-то, за спинами мужиков мелькнуло испуганное лицо Лай Мо, затем вперед вышел староста. Безоружный.
— Не стреляйте, у нас и без того достаточно горя, — сказал понуро. — А тебе, Суан, нужно учиться смирять свои чувства.
Подойдя к плененному крестьянину, коснулся его плеча, потянул за собой. Богуславский с некоторым сомнением руку выпустил, позволив агрессору подняться и отойти в сторонку.
— Сегодня у него погиб брат. Суан считает, что вы ранили зверя и разъярили его. Тигр начал мстить людям.
— Ну да, а до этого он людей просто обожал! — хмыкнул, не сдержавшись Суханов. — Ох уж мне эта азиатская логика! Пойдемте что ли, взглянем на месте.
Пошли. И взглянули. Все сразу.
— Туки, мой брат, пошел нарезать травы для скота, — объяснял минут через десять Суан, все еще злой, но уже способный разговаривать связно. — Он взял тесак и корзину, вышел на окраину деревни, а потом…
Все, что случилось потом, можно было представить без труда, особенно зная предысторию. Подранок, как ему и положено, разъярился сверх меры, а потому прятаться в логово и отлеживаться не стал. Прыгнул на спину первому встречному, придавил своими двумя центнерами и перегрыз шейные позвонки. А после ушел.