— Анатолий Борисович!
Окрик застал Соболева на пороге. Он медленно повернул голову, держась за дверь, которую уже успел открыть. Его лицо выглядело очень настороженным.
— Что такое?
— Вы же воды хотели. — Андрей протянул запотевший стакан. — Пожалуйста.
— А! Движемся к маразму помаленьку. — Улыбаясь, Соболев осушил стакан и протянул его обратно. — Спасибо, Андрей. Завтра к десяти будь в суде. И маму обязательно приведи. Очень важно, чтобы она присутствовала. Прочные семейные связи производят благоприятное впечатление.
— Спасибо за совет.
— Не за что, не за что. Не посторонние ведь люди. — Соболев вышел из квартиры и снова обернулся. — Ничего не предпринимай, Андрей. Лучше съезди на речку или в парк, проветрись. Рыбу ловишь?
— Какая сейчас может быть рыба? — удивился Андрей.
— Ну и зря. Нервы отлично успокаивает. Хочешь, местечко отличное подскажу? Даже машину выделю служебную, чтобы не плутать.
— Нет-нет, Анатолий Борисович, — покачал головой Андрей. — Я лучше просто дома посижу.
— Ну, как знаешь. Будь здоров.
Соболев тяжело и вальяжно направился к лифту. Подождав, пока он уедет, Андрей попытался восстановить в памяти подробности разговора, чтобы понять, что именно понадобилось от него прокурору, но его сбил с толку звонок матери. Она была очень недовольна просьбой приехать.
— Не хочу подвергать себя такому испытанию, — заявила она, выслушав сына. — В зале наверняка будет эта гадина Светка. Не хочу ее видеть. Это выше моих сил.
— Ты сделаешь это, мама, — твердо сказал Андрей. — Если это хоть немного поможет отцу, ты не имеешь права отказаться.
— Да? А он имел право втаптывать в грязь нашу любовь? Имел право ломать свою жизнь и мою тоже?
— Про прошлые дела папы я ничего не знаю. Но Никольникова он не убивал. Это и Соболев говорит. Помнишь такого? Он сейчас главный прокурор. Думаешь, стал бы он помогать отцу, если бы считал его виновным?
— Тогда почему он просто не освободит его? — удивилась мать.
Вопрос заставил Андрея нахмуриться. Когда он оправдывал поведение Соболева мысленно, получалось достаточно убедительно. Но произнести то же самое вслух оказалось делом сложным. Фразы ускользали и путались.
— У него на то есть причины, — уклончиво ответил Андрей.
— Хорошо, — согласилась мать. — Тогда скажи мне вот что. Зачем мне производить впечатление на судей, которые и так настроены оправдать отца?
— Там свои тонкости, наверное.
— Наверное. Ладно, я приеду. Но предупреждаю: сразу после суда я уеду опять.
— К Карену Бэ?
Андрей и сам не знал, как у него это вырвалось. Но изменить что-либо было уже поздно.