Когда он удовлетворился тем, как выучил маршрут, то спрятал карту и достал еще одну бумажку из кармана. На ней была светло-зеленая печать Геменсбанка. Каз вручил ее Инеж.
– Что это? – спросила девушка, пробегая взглядом по листку. – Это же не… – она провела кончиками пальцев по словам, словно боялась, что они исчезнут, и прошептала: – Мой контракт.
– Не хочу, чтобы ты принадлежала Перу Хаскелю. Или мне. – Очередная полуправда. Его разум придумал сотню схем, как привязать ее к себе, заставить остаться в городе. Но Инеж провела достаточно времени взаперти в плену долгов и обязательств, и им обоим будет лучше, когда она уедет.
– Как? – спросила сулийка. – Деньги…
– Все уже сделано. – Он избавился от всех своих активов, использовал последние сбережения, каждую злополучную монету.
Инеж прижала конверт к груди, прямо над сердцем.
– У меня нет слов, чтобы поблагодарить тебя за это.
– Наверняка у сулийцев есть тысяча пословиц для такого случая?
– Для такого случая слов еще не придумали.
– Если я окажусь на виселице, можешь сказать что-то приятное над моим трупом. Дождись шестого удара часов. Если я не вернусь, попытайся вывезти всех из города.
– Каз…
– В стене позади «Клуба Воронов» есть обесцвеченный кирпич. За ним ты найдешь двадцать тысяч крюге. Не очень много, но этого должно хватить, чтобы подкупить парочку глупцов из городской стражи. – Он знал, что их надежда не велика, и это его вина. – В одиночку у тебя будет больше шансов… лучше уходи сейчас.
Глаза Инеж превратились в узкие щелочки.
– Сделаю вид, что я этого не слышала. Это мои друзья. Я никуда не уйду.
– Расскажи мне о Дуняше, – попросил он.
– При ней были высококачественные клинки. – Инеж подняла ножницы с туалетного столика и начала срезать свежие полоски ткани с полотенца. – Мне кажется, она может стать моей тенью.
– Довольно твердая тень, раз она бросает ножи.
– У сулийцев есть поверье: когда мы совершаем ошибку, то даем жизнь нашим теням. Каждый грех наделяет тень силой, пока в конце концов она не становится сильнее нас.
– Будь это правдой, моя тень погрузила бы Кеттердам в вечную ночь.
– Возможно, – кивнула Инеж, обращая взгляд своих темных очей на него. – Или ты и сам чья-то тень.
– Ты имеешь в виду Пекку.
– Что произойдет, если ты вернешься из Клепки? Если аукцион пройдет, как запланировано, и нам удастся провернуть это дело?
– Тогда ты получишь свой корабль и будущее.
– А ты?
– Я обрушу хаос, пока моя удача не иссякнет. Использую наш улов, чтобы построить империю.
– А после этого?
– Кто знает? Может, я сожгу ее дотла.
– И это отличает тебя от Роллинса? Что ты ничего не оставляешь позади?