Ради всех святых и их матерей. Она вырежет мне сердце из груди.
Пекка подумал о Дуняше, одной из самых одаренных убийц в мире, создания без совести или милосердия – и Призрак ее одолела. Может, она действительно не человек.
Алби.
Роллинс вывалился в коридор и побежал мимо стоящих на постах охранников. Они резко выпрямились, их лица вытянулись от удивления, но он не обратил на них внимания, мчась по коридору в спальню сына. «Пожалуйста, – мысленно взмолился он, – пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».
Он распахнул дверь. Свет из коридора упал на кровать. Алби лежал на боку и мирно посапывал, засунув палец в рот. Пекка прислонился к дверному косяку, ослабев от облегчения, и прижал рубашку к кровоточащей груди. Затем увидел игрушку в ладошках сына. Лев пропал. Вместо него был чернокрылый ворон.
Пекка отпрянул так, словно увидел своего сына спящим на пауке с волосатыми лапами.
Он осторожно закрыл дверь и пошел обратно по коридору.
– Поднимите Шэя и Герригана.
– Что случилось? – спросил Доути. – Мне позвать врача?
– Скажи им, чтобы собирали вещи. И сняли все оставшиеся деньги.
– Куда мы поедем?
– Так далеко, как только возможно.
Роллинс захлопнул за собой дверь в комнату. Затем вернулся к окну и снова подергал за решетку. Все такая же крепкая. Все так же заперта. В черном блестящем окне было видно его отражение, но Пекка себя не узнавал. Кто этот мужчина с редеющими волосами и перепуганными глазами? Было время, когда он встретил бы любую опасность с высоко поднятой головой и раскаленными пистолетами. Что изменилось? Может, он стареет? «Нет, – вдруг понял он, – дело в успехе». Он создал себе уют и слишком к нему привык.
Пекка сел перед зеркалом и начал вытирать кровь с груди. Он гордился тем, что завладел Кеттердамом. Он расставлял ловушки, организовывал пожары, давил ботинком на шеи всех, кто бросал ему вызов, и вкушал награду за свою наглость. Большинство соперников быстро отпали, нажива стала легкой, редкие трудности были чуть ли не в радость, потому что вносили разнообразие. Он покорил Бочку своей воле, писал правила игры так, как ему хотелось, и переписывал их, как было душе угодно.
Проблема в том, что существа, которые смогли выжить в его городе, были совершенно новой разновидностью отморозков – Бреккер, его королева Призрак, мерзкие прихлебатели из воров и бандитов. Бесстрашное поколение, беспощадное и неприрученное. Месть манила их больше, чем золото.
«Тебе нравится жить, Роллинс?»
Да, нравится, и даже очень, и он намеревался прожить еще долгие-долгие годы.
Пекка посчитает свои деньги. Вырастит сына. Найдет себе хорошую женщину или двух, или десятерых. И, возможно, в тихие часы он поднимет тост за таких, как он, за своих товарищей по несчастью, которые взрастили Бреккера и его команду. Он выпьет за этих бедняг, а также за несчастных дураков, которые еще не ведают, какие их ждут неприятности.