– Значит, договорились, – подытожил судья. – Никаких исключений на основании характера или занимаемого положения.
– А как же Роджерс? – спросил Ломбард.
Судья посмотрел на него, не мигая.
– А что с ним?
– На мой взгляд, именно Роджерса можно исключить.
– Вот как? На каком же основании?
– Во-первых, для него это слишком умно, – заявил Ломбард. – Во-вторых, его жена уже стала жертвой.
Мохнатые брови судьи поднялись снова.
– В свое время, молодой человек, – сказал он, – мне не раз доводилось разбирать дела людей, обвиненных в убийстве своих жен, – и каждый раз обвинение подтверждалось.
– О! Вполне согласен. Убийство жены – дело весьма возможное, и даже естественное, я бы сказал. Но только не в нашем конкретном случае! Конечно, я допускаю, что у Роджерса могла быть масса причин убить свою жену: от страха перед тем, что она его выдаст, до элементарной усталости от жизни со старой длиннозубой клячей; может, он уже подыскал себе кого-нибудь получше, откуда нам знать… Но я решительно не могу представить его себе в роли нашего маньяка мистера Оуэна, который решил помочь торжеству справедливости – и начал с того, что прикончил собственную жену за преступление, которое они совершили вместе.
– Вы принимаете слухи за доказательства, – возразил Уоргрейв. – Мы ведь не знаем наверняка, что Роджерс и его жена действительно сговорились отправить на тот свет свою хозяйку. Возможно, это ложное заявление, сделанное с одной-единственной целью: представить все так, как будто Роджерс здесь на тех же основаниях, что и мы все. Ужас, который она явно испытывала вчера вечером, вполне мог происходить именно из того факта, что миссис Роджерс знала – ее муж сошел с ума.
– Что ж, будь по-вашему, – согласился Ломбард. – А.Н. Оуэн – один из нас. Никакие исключения не допускаются. Мы все под подозрением.
– Я хочу сказать, – продолжил судья, – что мы не должны допускать исключений, основанных на характере, занимаемом положении или вероятности. А сейчас нам как раз придется заняться рассмотрением возможности исключить одного или нескольких человек на основании фактов. Проще говоря, есть ли среди нас человек или люди, которые не могли подсыпать цианид в стакан Энтони Марстону, или дать слишком большую дозу снотворного миссис Роджерс, или нанести генералу Макартуру смертельный удар по голове?
Тяжелая физиономия Блора просияла. Подавшись вперед, он произнес:
– Вот это правильный разговор, сэр! Вот это я понимаю! Давайте займемся делом. Что касается молодого Марстона, то тут вряд ли удастся что-нибудь отыскать. Уже говорилось, что кто-нибудь снаружи мог подсыпать что-нибудь в его стакан, прежде чем он наполнил его во второй раз. Человеку, находившемуся в комнате, сделать это было бы еще легче. Не помню, был ли здесь Роджерс тогда, но у всех остальных была такая возможность.