На кой только черт он туда сунулся, в квартиру? Надо было купить хлеба и идти домой. Проклятый Шуля!
Волей-неволей Турка рассказал, что они с Аней на кухне не только целовались. Он чувствовал себя как во сне – даже перед друзьями не привык хвастаться сексуальными успехами, а тут три взрослых мужика. Директор покачивал головой и цокал языком. Менты строчили в блокнотиках.
– И что теперь им будет? Да вы вообще видели ее?!
– Видели, – устало кивнул Стриженый. – Что будет, то и будет, не твоя забота. В ноги ей должны кланяться, тогда, глядишь, и заберет заявление. Может, замуж выйти вздумала. Кто их поймет, женщин! Ладно, пока иди гуляй. Свободен! Если, конечно, у директора нет вопросов…
– Вопросов нет, – быстро сказал Сергей Львович и оттянул уголок рта. Веко у него конвульсивно дернулось. – Можешь идти, Давыдов.
И как на него вышли-то? Знают ли родители? Не поставят ли на учет теперь?
Целая куча вопросов, как обычно.
Турка сам не помнил, как дошел до дому, плюхая по лужам. Дождь уже прекратился, и небо затянули невнятные серо-сизые клоки туч. Он поглядел на экран телефона и вспомнил о футболе, в полтретьего. Но какие теперь мячики…
Он долго лежал в пустой комнате и глядел в потолок. Прошел час. Замигал мобильник на тумбочке. «Вовчик вызывает». Сначала Турка хотел ответить, а потом передумал.
«Хрен с ними со всеми, футболисты, елки-палки. Как бы теперь в тюрьму не посадили. Вроде бы Шулю действительно упекли. Хотя могут обманывать менты, они же ничего толком не сказали».
Сейчас в голове Турки всплывали фрагменты диалога, мелькали две отвратные рожи, Селедки и Стриженого. Пахло от них так, как будто в ду́ше не появлялись пару лет. Еще тот краснорожий мент постоянно заглядывал, с автоматом наперевес.
Ну теперь-то Шуля к Марии Владимировне точно не сунется, на этот счет можно быть спокойным.
Однако спокойствие к Турке не приходило.
* * *
Проснулся Турка с растрескавшимся горлом и отвратным кислым привкусом во рту. Мама на кухне гремела чем-то, вода плескалась под звуки новостей из телевизора. Турка встал и, покачиваясь, шмыгнул мимо кухни в ванную. Умылся, фыркая, попил из пригоршни.
– Ну что, как дела? Голова небось весь день болит? – спросил отец.
– Так, немного…
– В школе как? Ходил, надеюсь? Или прогулял?
– Контрольные решали, ходил.
– Решали? – прищурился отец. – Ну ладно, молодец. Мать переживала, ты хоть бы извинился. Точно все в порядке? Какой-то ты мутный, бледный… Уж не заболел ли?
– Устал, – живот у Турки заурчал. – И есть хочу.
Мама говорила мало. Отвечала односложно, не улыбалась и не шутила. В итоге Турка поел борща, затем гречки с ленивыми голубцами, выпил кружку молока и сказал, что будет учить уроки.