– Отпусти.
– Вы меня ударите опять, да?
– Руку!
– Не отпущу, – Шуля откровенно издевался. Со стула он встал, и паркет противно заскрипел под ножками.
– НЕДОНОСОК! У МЕНЯ ОСТАНУТСЯ СИНЯКИ!..
– И что? Вы ж на меня замахнулись первая!
Тогда Мария Владимировна замахнулась левой рукой, и Шуля не успел ее перехватить. Он скривил рот, оскалил зубы и толкнул учительницу в грудь. Его пальцы скользнули по нарядной кофточке, Мария Владимировна врезалась поясницей в угол парты и вскрикнула. Турка сорвался с места, однако ноги почему-то двигались как в замедленной съемке.
Когда происходит что-нибудь эдакое, каждый считает своим долгом сделать вид, что он ничего не видит, не слышит. Никому нет дела, и помощи ждать неоткуда. Поснимать на телефон – пожалуйста, вон уже Проханов вытащил мобильник.
– Шлюха! – проревел Шуля. – Глаз мне чуть не выцарапала! Все женщины – шлюхи! – провизжал он.
Турка вложил в удар всю силу. Костяшки кулака заломило. Послышался треск, брызнула кровь. Голова Шули мотнулась, на его защиту мигом повскакивали остальные: Тузов, Рамис, Китарь.
– Тогда твоя мать тоже… шлюха? – выдавила Мария Владимировна.
– Сука! – заорал Шуля. – Что ты сказала?! ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?! ВЫ ВСЕ СЛЫШАЛИ, ЧТО ОНА СКАЗАЛА!
– Успокойся! – кричал Турка. Шуля забыл про кровь, струящуюся из носу, не обращал внимания на удерживающие его руки. – Держите его, чо встали! Помогите!
Мария Владимировна побелела как мел, руки у нее дрожали. Крыщ и Тузов оттаскивали Шулю, а он все плевался слюной: глаза выпучены, губы искривлены.
Открылась дверь.
– Что тут происходит? Что за крики? – на пороге застыла Инесса Моисеевна, завуч. Кто-то поздоровался. Некоторые встали по привычке, загремели стульями.
– ОНА ОБОЗВАЛА МОЮ МАТЬ! УБЬЮ!
Поднялся невообразимый хаос. Шулю потащили в коридор, а он все вырывался, и даже четырех пар рук не хватало, чтоб его удержать.
Турка поглядел на костяшки пальцев. Кровь капала с них на замызганный паркет. Мария Владимировна вернулась за преподавательский стол и бессильно плюхнулась на стул. Уставилась перед собой пустым взглядом, взяла карандаш трясущимися пальцами, он тут же упал рядом с журналом. Инесса Моисеевна что-то спрашивала у нее, ученики кричали все громче и громче, слышались взрывы хохота, девичий визг. В кабинет заглядывали ученики из других классов, преподаватели. Вон и Олег Анатольевич, и Дина Алексеевна, русичка. Вот Анна Имильевна вплыла в класс как ледокол.
Стало душно. Турка вернулся на свое место. Он не чувствовал, как его трясет за плечо Вовка и не слышал, что именно говорит приятель.