– Не хочешь, не говори… – сказал Феофан, покончив с едой. – Котелок помой… там ручеёк, у холма…
Санька взяла котелок и двинулась в указанном направлении. Она и вправду обнаружила там, не ручеёк даже, небольшую речушку с чистой и на удивление тёплой водой.
Вот только мыть жирные котелки даже в такой, хоть и вполне комфортной, но всё же не особенно тёплой воде Саньке как-то не приходилось. Может, набрать воды и на костре её вскипятить?
– Ты, Алексашка, особо не мудрствуй! – словно прочитав Санькины мысли, крикнул от костра Феофан. – Сполосни, потом песочком продрай и вновь сполосни. И будет с него!
Санька так и поступила. Причём, выдраила котелок на совесть (и песком его прочищала, и травой протирала… и так несколько раз). А, вернувшись к костру, принесла с собой полный котелок воды, увидев которую, Феофан одобрительно крякнул и тут же принялся пить.
– Хочешь стать послушником, Алексашка? – спросил он Саньку, поставив котелок на траву. – А потом, Бог даст, и в настоящие монахи определишься, когда в возраст войдёшь…
И тут Санька поняла, что ей надо делать.
Надо отыскать Ивана!
«Машина времени», возможно, сейчас у него, и если у Ивана хватило ума хорошенько её припрятать от посторонних глаз, тогда…
Тогда у них ещё остаётся шанс вернуться.
Домой, или в будущее… куда угодно, только подальше от страшного этого времени!
Но даже если «машины» у Ивана нет – всё равно Саньке просто необходимо его отыскать! И как можно скорее!
– Я брата ищу, – сказала она, умоляюще глядя на монаха. – Иваном кличут. Он немного старше меня и повыше будет, но одет очень похоже. Вы его сегодня не встречали?
– Не встречал, – сказал Феофан, подкидывая в костёр последние сучья. – А давно с ним разошлись?
– Вчера, – сказала Санька, потом подумала немного и добавила: – Точнее, позавчера…
– Теперь легко потеряться… – вздохнул Феофан. – Тёмное время, страшное! Наказует нас Господь за грехи наши тяжкие! За Иоанна государя грехи… за грехи Бориса, царя суетного, неправедного… – он замолчал, неожиданно строго взглянул на Саньку. – Самозванец, за царевича Дмитрия себя выдававший, год почти в Москве царствовал… слыхал небось о таком?
– Слышал немножечко, – сказала Санька, навострив уши. – А сейчас кто в Москве царствует?
– Сейчас – царь боярский! – понизив голос почти до шёпота, сказал Феофан. – Шуйского Василия бояре с крыльца кремлёвского царём выкликнули, да Бог всё видит! И в наказание нам ещё одного самозванца послал. И иные бают, что прежний самозванец смерти избежал, чур меня, чур!
И, замолчав, Феофан истово перекрестился.