– Я пойду и проверю. Лежи.
– Нет! – ужаснулась Гюль. – Тогда и ты умрешь. Корабль обречен. Уходи, понимаешь? Прямо теперь, пока не слушала. Уходи, комплект эвакуации в шлюзе.
– Вот если я возьмусь за навигацию, тогда – да, тогда обречен. Лежи и не вой. Ну, как я услышу тот голос, если от этого звенят уши?
Она опять запричитала, дробно постукивая зубами. Прикусила язык. Руки на ощупь ледяные… Пришлось спешно отрегулировать климат на жару и накрыть Гюль всем, что под руку попалось. Попробовала убедить морфа греть – наотрез отказался, впился в плечи до рвущей боли. Вот именно морщась и потирая ссадины, я очнулась от суеты. Вроде как отрезвела, и враз навалилось: страх, упрямство и злость. Невыносимо молча стоять, смотреть на Гюль и обреченно отмечать: ей делается хуже, взгляд гаснет, сознание вот-вот отключится, она бормочет все невнятнее. Когда шепот оборвался посреди слова, я кивнула и села думать. Потом вернулась к своему рабочему месту, хотя в этом корабле любое годится. Но мне привычнее полагать один из углов – кабинетом. Отсюда я недавно отправила сообщение носителю Чаппе. То есть был сеанс дальней связи, так? И я не услышала опасный голос. В рубке он появился, зараза. Если Гюль права, туда не следует пока соваться.
Я просмотрела окрестности, пользуясь данными справочника в голове. Универсум там, в данных справочника, сложный, многослойный и слегка даже подвижный. Но я все в деталях понять не могу, и я не желаю впадать в панику. Не до того, я и так молчу из последних сил. Начну кричать – все. Конец. Успокоить будет некому. Надо самой.
Мысленно я сплющила универсум в плоскую неподвижную карту, старательно погасила все лишнее – то есть непонятное. Мне бы для начала хоть главное выяснить: где я и что тут за злодеи водятся? Вот, эту карту я читаю. По ней получается, что если мы шли по курсу, о котором еще при старте что-то невнятно сказала Гюль… то, кажется, справа-сзади от катера лежит сектор каких-то очередных древних. Пустой, в нем габ-порт заглушен так давно, что в справочнике нет даты. Слева-впереди загадочная поверхность глоп-фактора, которую я мысленно для простоты свела в линию. Она опасна, не знаю еще чем, для полетов. Поэтому близ неё выстроены малые габ-пирсы и маяки. За линией глоп начинается империя. Ничего иного рядом нет. До ближайшего крупного габ-узла три дня полного хода. А я не смогу разогнать катер и положить на курс. Даже при полностью исправной и доступной автоматике. Дважды не смогу: я не навигатор и я не готова идти в рубку, по крайней мере – пока. Думать о том, есть ли у Гюль три дня, я себе запретила. Прикрыла глаза. Мы с ней – два почти готовых трупа в консервной банке катера. Нас никто не найдет, если мы сами не подадим сигнал. Никто и вообще никогда. Это не болото или там помойка – это универсум…