На втором подземном этаже обитали еще более удивительные существа. Мирмиколеоны – гигантские муравьи с львиными головами. Жили они недолго, так как муравьиные органы в конце концов не справлялись с львиной пищей. Но это делало их и куда более свирепыми. Были здесь и амбисфены – ядовитые ящеры, одна голова которых располагалась на шее, а другая – на хвосте, и бонаконы – быки с конской гривой и рогами загнутыми назад, метающие на несколько метров обжигающий ядовитый навоз. Впечатляющее зрелище представляли собой анталопы – эклектические порождения средневекового безумия, сильные звери с телом антилопы, головой тигра и пилообразными рогами, которыми они способны были пилить деревья. Не менее удивительным существом можно назвать и левкрокоту – быстрое животное с оленьими ногами, львиными грудью и хвостом и барсучьей головой с огромной пастью и челюстями в виде одной сплошной кости. Помимо своей необычной внешности левкрокоты интересны и тем, что они способны подражать человеческой речи.
Самый нижний этаж был отведен исключительно для любимиц Игнатия – мантикор. Существа кроваво-красного цвета с львиным телом, большим скорпионьим хвостом и лицом человека. Стремительные людоеды с голубыми глазами и дивным голосом, напоминающим смесь звучания трубы и флейты.
8
Шамиль Добронравов читал свою традиционную воскресную проповедь в специально выстроенном для этого зале. Это было огромное помещение со стенами, расписанными ликами святых, цитатами из Библии и стихами из Корана. Аудитория проповедей зачастую превышала суммарное количество прихожан всех монотеистических храмов города. Горожанам нравилось чувствовать себя причастными к особой духовной миссии Ордена.
Шамиль проповедовал со сцены вдохновенно, обильно сыпля цитатами из священных писаний, не особо вникая при этом в их смысл. Он не ставил себе задачу чему-то научить последователей, единственной целью было поддерживать их покорность. А общеизвестно, что люди наиболее тщательно соблюдают те правила и наиболее рьяно отстаивают те идеи, которые не понимают.
Добронравов хотел, чтобы его воспринимали как великого библейского пророка. Его не волновало, что в сознании воспитанных на медийной культуре обывателей образ пророка был практически неотличим от образа телевизионного американского проповедника второй половины XX – начала XXI веков. Так было даже проще. Выкурить утренний косячок и вещать убедительным голосом высокопарные фразы, периодически прерываясь, чтобы послушать восторженные аплодисменты.
В это воскресенье было что-то не так. В публике было что-то неправильное. То тут, то там Шамилю попадались на глаза лица, которые явственно выделялись из общей массы. Старческие лица, грязные, с всклокоченными бородами. Вроде бы ничего необычного – обыкновенные бомжи и опустившиеся одинокие пенсионеры, коих среди его аудитории всегда было немало. Однако что-то было неправильное в их взглядах. Никакой усталости, никакой надежды, никакой тоски. В глазах стариков словно бы попеременно вспыхивал огонь церковных лампад, чередуясь с холодной синевой небес. В глазах этих людей будто мелькали облака и плясали языки пламени. Они не аплодировали, не внимали сладкоголосым речам оратора. Они глядели на Шамиля с презрением, некоторые что-то при этом бормотали, один мужчина с улыбкой загонял себе иглы под ногти, еще один задумчиво жевал сырую немытую картофелину.