– Один-единственный?
– Сколько захочешь. Точно тебе говорю.
– Когда-нибудь поймаю на слове, – сказал Мазур, старательно следя, чтобы в голосе не было ни насмешки, ни недоверия. – Так и передай твоему дворецкому, когда он у тебя будет.
– Обязательно... Давай дрыхнуть? Ты меня так хорошо умотал, что глаза слипаются...
– Дрыхни, золото, – сказал Мазур, деликатно высвобождаясь. – Тебе проще. А мне сегодня переться к техническому инспектору, а к полудню – в управление порта. И, хоть тресни, нужно выходить в море.
– Жалко... Но вечером ты придешь?
– Непременно, – сказал он, разыскивая по всей комнате принадлежности вечернего наряда образцового джентльмена. – Хорошо бы с той самой бочкой золота, но это уж как повезет...
Обернулся от порога – она уже задремывала вворохе простыней, лениво помахала ладошкой и тут же уронила руку, прикрыла глаза. И ведь ни малейших усилий не прилагала, не позировала – но волосы так красиво разметались, такая она была приятная, что Мазуру стало не по-человечески грустно – как-никак это была не его жизнь, чужая. И он побыстрее вышел.
Глава третья
Любопытных прибавляется
В коридоре никого не было. Однако в большом зале сидели за разоренным столом два пьяных в стельку субъекта и о чем-то увлеченно беседовали, помогая себе размашистыми жестами. На Мазура они не обратили ни малейшего внимания – более того, осталось впечатление, что каждый произносит какой-то затянувшийся монолог, даже не подозревая о наличии собеседника. От этой умилительной картины опять-таки веяло далекой родиной, настолько, что ностальгия вновь объявилась, вытесняя лирическую грусть...
Обширный двор, заросший сорняками, – если не считать вытоптанной буйными гостями площадки вокруг стола – был пуст. Мазур прошел к воротам по извилистой дорожке, выложенной каменными плитами с вылезшей в щели травой. Остановился за воротами, полной грудью вздохнул утреннюю свежесть и подумал, что сейчас, при свете дня, выглядит в смокинге нелепым чучелом.
Отсюда был прекрасно виден их дом – что интересно, во дворике возился с чем-то вроде граблей совершенно незнакомый тип. На таком расстоянии Мазур не мог рассмотреть лица, но по движениям с ходу определил, что человек этот ему незнаком. Что еще за сюрпризы? Без его-то ведома...
Переведя взгляд левее, он нахмурился и подобрался.
Аккурат там, где кончалась спускавшаяся с холма дорожка, стояла синяя машина – так, что миновать ее любому, вышедшему из «проклятой гасиенды», не было никакой возможности. Разве что спуститься по пологим склонам без дороги...
Стекла передних дверей были опущены, и изнутри валил сизый сигаретный дым. Мазур так и стоял, прокручивая ситуацию. Вполне возможно, сеньор Аугусто жаждал свести счеты. Или что-то другое, не менее паршивое. И что будем делать?