Она посмотрела на Лёву.
— Илья Сергеевич, я, кажется, вчера вечером дала телефон Вячеславу Дмитриевичу, — она сдвинула брови, вспоминая. — Ну да, я дала телефон ему… А, кстати, где он сам?
— Уехал по срочному делу, — сказал Савик.
Он подошёл к Леве, взял его за локоть и потащил в сторону.
— Где телефон? Признавайся, сука, а то щас без глаза останешься.
— Он был у Жоры, — холодея от ужаса, прошептал тот. — У Жоры, клянусь! Он нашёл его под столом и пошёл с ним в лес… Жору убило и, наверно, телефон погиб вместе с ним…
Савик обыскал Лёву, но ничего не нашёл.
— Впрочем, я была бы удивлена, если бы телефон оказался на месте, — громко сказала хозяйка. — Что ещё можно ожидать от людей, которые вламываются в чужой дом…
Она взглянула на труп Оксаны и осеклась. Несколько секунд она стояла, тяжело переводя дыхание, а потом на негнущихся ногах направилась в прихожую.
— Ты куда намылилась? — рявкнул Рябой.
— Я ухожу, — она гордо вздёрнула голову. — Не могу здесь оставаться.
— Хочешь настучать на нас, мочалка грёбаная? — Рябой двинулся за ней. — Мы те щас настучим…
— Рябой, — окликнул его главарь. — Оставь её.
— Она ж, сучка, настучит!
Екатерина Алексеевна обернулась. Её лицо заливала бледность, руки дрожали, однако в глазах читалась решимость.
— Даю слово, что сегодня я заявлять на вас не буду, — произнесла она, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо. — У вас есть целый день, чтобы уйти отсюда.
— Да?… — разозлённый Рябой сорвался с места, но Савик удержал его, схватив за рукав.
— Пусть идёт, — тихо сказал главарь. — Посмотрим, как это у неё получится.
— Не останусь здесь ни одной лишней минуты! — почти выкрикнула Екатерина Алексеевна, запахнулась в халат и вышла в прихожую.
Савик мигнул Гнутому. Браток кивнул в ответ и бесшумно последовал за хозяйкой.
Не желая ни на миг расставаться с чемоданом, главарь подтащил его к окну, выдвинул рамы и раскрыл ставни. Все, включая Лёву, сгрудились за его спиной.
Из окна было видно, как Екатерина Алексеевна спускается с крыльца и идёт по мокрой после ливня садовой дорожке. За ней крался Гнутый.
Не оборачиваясь, она миновала калитку и вышла на дорогу. Её бледно-жёлтый халат ещё минуты две ярким пятном мелькал среди тёмной зелени и наконец скрылся.
От окна никто не отходил. Все продолжали смотреть, затаив дыхание.
Гнутый тоже вышел за калитку и сделал несколько осторожных шагов по дороге.
Внезапно за деревьями грохнул взрыв и к синеющему небу поднялся еле заметный клуб буроватого дыма. Гнутый замер, а потом бегом бросился назад.
— Голова! — кричал он истошно. — Ей голову оторвало!